Реальная жизнь засосала меня с такой яростью, что мне даже по ночам бывает трудно выбраться обратно. Не знаю, хорошо это или нет, но на интернет времени стало не хватать.
Когда улучаю момент, читаю на работе Альфреда Адлера. Вчера закончила на главе о сновидениях. Адлер считает, что сновидения есть отражения наших проблем и их решений, не более. О'кей. Тогда сон, где я должна охранять членов королевской семьи, а их одного за другим убивает огромный спрут, которого не берет никакое оружие, и единственный способ справиться с ним - бить его о тело его же жертвы, пока он не превратится в беспомощные лохмотья, означает, что моя проблема - нехватка галлюциногенов в реальной жизни. Развивая эту мысль дальше, могу предположить, что та часть моего мозга, что отвечает за фантазию, изнывает от скуки и требует к себе внимания. Я кормлю ее Адлером, Ффорде и Ремарком, но она, видно, еще не слезла с более укуренных миров, вроде "Людей Икс". Гигантские спруты - это как раз оттуда. По крайней мере в том стиле.
Вчера ходили на новоселье к коллегам мужа. Ну, то, что ребята классно на гитарах играют, а начальник их - лучше всех - это ладно. Но когда все кто мог уже покрасовались с гитарой, хозяин стал включать старые записи концертов, среди которых оказалась снятая на любительскую камеру в 80-х черно-белая запись песни "Тореро" Арии, где у всей группы химзавивка... Моя жизнь никогда не будет прежней Согласитесь, странно видеть Кипелова с прической, которую носила твоя мама А еще они строились так по три гитары в ряд... Ми-ми-ми-ми-ми! Какой очаровательный детский сад!))) А эти штанишки в облипочку...
Что-то чем больше я люблю свою работу, тем меньше мне хочется оставлять ее ради детозаводничества заведения детей. Еще полгода назад я тоскливо надеялась на этот вариант и не то, чтобы желала его скорейшего воплощения, но смотрела в будущее с надеждой, что в декрете мне будет лучше. Но теперь, когда я окончательно освоилась... "А-а-а-а!!! Нееет! Нееет! Мы же только все сделали по уму! Куда вы меня тащите?!!!!" Теперь работа моя любимая игрушка.
еще немного нытья в том же духеВо-первых, меня по-прежнему бросает в холодный пот при мысли о том, что сделает беременность с моей и без того не идеальной по нынешним канонам красоты фигурой. Во-вторых, меня убивает перспектива домосидения, хозяйствоведения и пеленкостирания. Ну, плюс еще всякие мелочи типа визговыслушивания во время ночьювставания, хронического недосыпания и т.д. В-третьих, я понимаю, что деваться некуда. Пичаль.
Наблюдаю за восьмилетней дочкой начальницы, которая время от времени бывает у мамы на работе. Она наделала кучу пакманов из бумаги и они уже два часа с переменным успехом поедают друг друга. Концептуально.
У меня тут моральная дилемма. Борюсь с желанием зарегистрировать еще один аккаунт на фикбуке и начать писать каждому второму автору все, что я о нем думаю. Чаще всего я думаю: "Боже, что за херня... Да выпей же яду, наконец!" Но! Во-первых, я помню, как я в девятом классе писала фанфики по ГП. И были они ничуть не менее сопливыми и глупыми творениями с альтернативной орфографией и пунктуацией, чем то, от чего я ворочу нос сейчас. Во-вторых, от того, что я выскажу, наконец, свое мнение, количество плохих фанфиков не уменьшится. Увеличится количество говна в обсуждениях. Это не экологично. Полегчает только мне. И это единственный аргумент "За".
Однажды Нивхурилу пришла в голову мысль, которой он захотел поделиться с Учителем. Но не поделился. Улитка на склоне Фудзи. Кипарис во дворе. Посох в углу. Видящий картину мироздания, знает куда надлежит засунуть своё мнение.
Что я вообще туда полезла? Недавно Laviko написала о чудесной анимешке "Очень приятно, Бог". Я посмотрела запоем все 9 вышедших на данный момент серий и, как часто бывает, мне оказалось мало. (Это такая романтишная-романтишная милота-милота!!! =^___^=) И чтобы продлить эйфорию от просмотра, я полезла на фикбук посмотреть "Чо есть". Зря, в общем. Потому что не было "ни чо" хорошего. Думаю вот еще в специализированном сообществе поиска фанфикшена сделать запрос... Может, народ знает какой-нить достойный фик по этому фандому, где герои, уж не до хорошего, но хотя бы сохраняют человеческое достоинство и хотя бы крупицы человеческой логики хотя нет, логики и в мультике нет. Ну, хотя бы характеры... Впрочем, мультик сам по себе настолько сопливый, что надежда найти нормальный фанфик на него крайне мала.
Дамы и господа! Надвигается Новый год и, как и следовало ожидать, на меня напал и избил чудовищный приступ щедрости А посему, не желает ли кто-нибудь получить от меня открытку на Новый год? Отвечать взаимностью вовсе не обязательно
У нас на работе собираются проводить новогодний карнавал для сотрудников. Всем предписано иметь карнавальные костюмы. Коварно покосившись на свое свадебное платье, я решила, что буду "Трупом Невесты". Теперь у меня вопрос: чем забелить кожу? Синяки под глазами и швы на руках я уж как-нибудь найду чем нарисовать, и даже перчатку с нарисованными косточками организую, но с задачей забеливания кожи я еще ни разу не сталкивалась. Можно, конечно, и вовсе обойтись без этого, но хотелось бы выглядеть действительно... впечатляюще.
Запчасти, чтобы не забыть: 1. Платье 2. Фата-тюль 3. Червяк игрушечный или мармеладный 4. Искусственные цветы в букет и на фату. 5. Перчатки желательно белые с нарисованными косточками 6. Пугающий макияж
В последнее время пугающе растет моя способность настраивать против себя людей. То ли люди мне какие-то нервные попадаются, то ли я в конец оборзела и за языком не слежу и при этом ничего плохого за собой не замечаю, то ли просто черная полоса пошла в отношениях со внешним миром. Что-то из этих трех, других причин по которым другие люди бросаются на такую няшечку, как я, я просто не могу придумать. Вот я бы на себя никогда ничего плохого не подумала. Короче, "кто-то из нас двоих точно сошел с ума" и так далее по тексту.
Меня это позабавило, хотя я боюсь ужастиков и никогда особенно не интересовалась Кингом.)
Корни всего, что я пишу, тянутся к одной истории. В старших классах я встречался с девчонкой. Потом мы расстались. «Мне нужно посмотреть на других людей», — сказала она. «Валяй», — сказал я. Какое-то время спустя я встретил ее вновь. Под глазом у нее был синяк. «Я не хочу говорить об этом», — сказала она. Потом мы сидели и пили кофе. Она молчала, а затем ее прорвало. Оказалось, что она встречалась с другим чуваком, и тот чувак как-то попросил ее сделать одну штуку, а она отказала ему. И он ударил ее. Помню, я сказал: «Наверное, ты чувствовала заранее, что что-то случится, и тебе было страшно?» «Нет, — сказала она, и я запомнил ее слова на всю жизнь. — Мы никогда не чувствуем той опасности, которая по-настоящему близка».
Однажды я пришел к психотерапевту. Она сказала: «Вы должны представить, что все ваши страхи — это такой шарик, который вы можете просто накрыть ладонью». Я сказал: «Девушка, милая, да я живу страхом. Для того чтобы накрыть мой страх не хватит даже чернобыльского саркофага». Ненавижу мозгоправов. Если у тебя есть проблемы — жри лекарства и никому не плачься.
Я уважаю страх.Он организует людей. Например, если бы можно было представить себе возможность такого выбора, то я никогда не полетел бы на самолете, весь экипаж которого не боится летать.
Я всегда летаю бизнес-классом. В случае катастрофы я хочу быть к ней как можно ближе.
читать дальшеКогда-то давно все самолеты, на которых я летал, были оснащены мониторами, на которых транслировалось изображение с носовой камеры: вы могли видеть, как самолет отрывается от земли, взлет, посадку. А потом в Чикаго разбился самолет. Представляете, как это было? «Так, земля все ближе, ближе — боже, как быстро — еще ближе. Все, ребята, мы мертвецы».
Как-то раз я летел на самолете, и со мной рядом сидел какой-то придурок. Когда мы набрали высоту, он начал блеять: «Мистер Кинг, я давно мечтал задать вам ОЧЕНЬ НЕОБЫЧНЫЙ вопрос: откуда вы черпаете вдохновение?» Я сказал: «Мне никогда не задавали этот вопрос на высоте 12 тысяч метров, но все равно — идите в жопу». Потом я даже пожалел его: до самого конца полета он просидел белый, как простыня и даже не притронулся к еде.
Меня задолбал вопрос «Как вы пишете?». С некоторых пор я отвечаю на него однообразно: «По слову зараз». Дорога в ад вымощена наречиями.
Вдохновение можно черпать отовсюду. В моей книге «Ночная смена» есть рассказ «Давилка» — про гладильную машину, которая несколько озлобилась на мир. Идея родилась у меня в тот год, когда я работал в прачечной. Вместе со мной работал парень, который потерял на этой работе руки — из предплечий у него торчали два металлических крюка. Знаете, есть некоторые вещи, которые работодатели забывают вам сказать, когда вы поступаете на новую работу. Этому парню забыли сообщить, что тому, кто работает на валиковой гладильной машине, не стоит носить галстук. Более всего меня потрясало, что когда после смены все шли мыть руки, он просил кого-нибудь открыть ему воду и спокойно мыл свои крюки под краном. Господь бывает жесток настолько, что иногда оставляет тебя жить дальше.
Хорошие идеи — как йо-йо. Ты можешь оттолкнуть ее от себя, но она все равно останется на дальнем конце резинки. Она не умирает там, она лишь спит. А потом, когда ты забудешь о ней, она вернется и хлопнет тебя по голове.
Литература — это правда, обернутая в ложь.
Я не готовлюсь к написанию книг. Не просиживаю в библиотеках, не делаю выписок, ничего нигде не подчеркиваю. Я просто сажусь и пишу гребаные слова. Называйте меня колбасником. Да, я долбаный колбасный писатель. То, что я пишу, — это колбаса. Сел и съел. Я признаю это и не принимаю никаких претензий: ведь я никогда не выдаю свою колбасу за белужью икру.
Талант не статичен. Он либо взрослеет, либо умирает.
Принято думать, что я очень странный или даже страшный человек. Это не верно. У меня по-прежнему сердце маленького мальчика. Оно пылится в стеклянном графине на моем столе.
Многие удивляются, но в детстве я не любил выкапывать трупы животных или мучить насекомых.
Считается, что моим первым опубликованным произведением был «Стеклянный пол», который я напечатал в 1969 году. Скажу по секрету, это брехня. Вначале, в 1963-м, был рассказ под названием «Я был подростком, который похищал трупы». Но издатель изменил название на «В мире насилия». Там было про безумного ученого, который выращивал в подвале гигантских слизняков и заставлял своего сына выкапывать для этих ублюдков свежие трупы. Но все закончилось благополучно: слизняки съели ученого, а подросток убежал.
Можно быть счастливым в 8 и в 28, но если кто-то говорит вам, что он был счастлив в 16, значит, он либо лжец, либо идиот.
Лучше быть хорошим, чем плохим. Но иногда порядочность приобретается слишком высокой ценой.
Только ваши враги скажут вам правду. Друзья и возлюбленные будут лгать бесконечно, запутавшись в паутине принятых на себя обязательств. Самые важные вещи сложнее всего выразить словами. Иногда это оборачивается тем, что мы стыдимся собственных чувств, потому что слова делают наши чувства ущербными. Надежда — неплохая штука. А неплохие штуки не склонны умирать.
Писать о своей жизни — сложная задача. Это как секс: лучше пережить это, чем писать об этом.
Я пишу лишь о том, что меня пугает. Например, я никогда не писал про змей — мне плевать на них. Я люблю писать про крыс — эти серые ублюдки пугают меня куда сильнее. Пугать людей книгами в наше время становится все сложнее. Они уже запуганы телевизором, так что я тут бессилен.
Американские президенты постоянно произносят вялые речи о неприятии школьного насилия. От этих жалких спектаклей меня обычно тянет зевать. Особенно если вспомнить, что эти люди отдали приказ разбомбить Югославию и залили кровью Ирак. Мне кажется, это можно сравнить лишь с лекцией о вреде наркотиков, которую ведет трясущийся тип, ноздри которого обсыпаны кокаином, а в руке зажата трубка для крэка.
Кокаин — это дар. Он всегда был моей кнопкой «вкл.» Я начал употреблять его в 1979-м и продолжал, наверное, восемь лет. Не слишком-то долго, чтобы по-настоящему подсесть, но уж точно дольше, чем Вторая мировая война.
Мне кажется, марихуану стоит не только полностью легализовать, но и сделать ее выращивание надомной работой для тысяч одиноких людей. Для моего родного штата Мен это было бы даром божьим. Там и так можно взять неплохую траву домашней высадки, но ведь она будет гораздо качественнее, если люди будут открыто выращивать ее в теплицах и пользоваться удобрениями. Я начал напиваться с той самой минуты, когда закон разрешил мне делать это. Я всегда пил только для того, чтобы просто напиться. Никогда не понимал выпивки в компании. Это для меня как трахнуть сестру.
Кто-то говорит, что творческие люди больше страдают от пристрастия к алкоголизму, чем остальные. Они, мол, более ранимы и тонки. Но я так не думаю. Мы все выглядим одинаково, когда блюем себе на ботинки.
Для меня не существует такой вещи, как настроение или вдохновение. Я всегда нахожусь в настроении что-нибудь написать. Ненавижу пустые страницы.
Я говорил это прежде, я говорю это сейчас. Когда ты вдруг обнаруживаешь что-то, к чему у тебя есть талант, ты будешь корпеть над этим до тех пор, пока твои пальцы не начнут кровоточить и пока твои глаза не вывалятся из глазниц.
Если у тебя нет времени на чтение, у тебя не будет и времени на то, чтобы писать.
Я редко иду на уступки. Когда компания ABC взялась за экранизацию моего «Противостояния», я сразу понял, что имею дело с упертыми уродами. Их цензоры знали только два словосочетания: " это нам подходит" и «ни в коем случае». Меня это мало беспокоило до тех пор, пока мы не добрались до сцены, где моя героиня произносит следующую фразу: «Раз тебе так важна работа — не выпускай ее из рук и засунь поглубже в жопу!» Как мне кажется, слово «жопа» небезызвестно и весьма употребимо на телевидении, но цензоры заявили мне, что это не пройдет никогда. Видимо, процесс помещения работы в жопу слишком будоражил их сознание. Поэтому в фильме вы услышите лишь: «...и засунь ее поглубже!» Но знайте: я всегда был за жопу.
Французский язык способен превратить грязь в любовь.
Господь имеет к нам определенную милость. В конце концов, за последние 63 года на планету упала лишь пара атомных бомб. Каждая форма жизни бессознательно или подсознательно стремится к бессмертию.
Я никогда не приму участие в спиритическом сеансе. Даже если моя жена завтра умрет, и ко мне придет медиум и скажет, что жена только что вышла на связь и собирается мне сказать что-то очень важное. Монстры и привидения существуют. Они всегда живут и борются внутри каждого из нас, а иногда побеждают.
«Ночь живых мертвецов» (фильм режиссера Джорджа Ромеро. — Esquire) — величайшее кино. Когда оно вышло на экраны, системы возрастных рейтингов для фильмов не было и в помине. Помню, когда я отправился посмотреть этот фильм, весь зал был полон детьми. Клянусь, я никогда не видел настолько тихих детей. Они даже боялись пошевелиться. Они выходили из зала со стеклянными глазами и открытыми ртами. Это был самый сильный аргумент в пользу классификации фильмов по возрасту, который я когда-либо видел.
Как-то раз, после того как я перенес тяжелую болезнь в госпитале и вернулся домой, я сел смотреть «Титаник». Никогда в жизни я так остро не чувствовал наносимый моему мозгу ущерб. Кино не победит книги. Все эти ребята, типа Кингсли Эмиса постоянно твердят: книга мертва, общество сползает в трясину, культура уничтожена, кругом идиоты, имбецилы, телевидение, поп-музыка, разложение, дегенерация и все такое. И тут вдруг появляется чертов Гарри Поттер — гребаная хрень на 734 страницы, которая расходится пятимиллионным тиражом за двенадцать часов. Про себя я промолчу. Большинство из того, что было написано и опубликовано с середины 1980-х по середину 1990-х — суть откровенное и высококонцентрированное говно. Век книг не окончен. Хотя, возможно, окончен век некоторых книг.
Иногда меня спрашивают: «Стив, почему вы не напишете нормальный роман, такую серьезную штуку?» И под этой серьезной штукой большинство людей, как правило, имеют в виду какую-нибудь херню про старого профессора, у которого проблемы с потенцией и все такое. Почему я не напишу такую херню? Я не знаю. И без меня найдется множество людей, которые пишут примерно так же, как старики трахаются. Для отменного говна всегда будет отменный рынок. Не пытайтесь наебать бесконечность.
Сидим на библиотековедении, рекомендуем книги друг дружке. Меня покорила загадка о животном из сборника пословиц, никто из нас не догадался до правильного ответа: четыре четырки, две растопырки, четыре ковырки да два яхонта.
Заочная сессия началась. Два дня - полет нормальный. Две женщины из моей библиотеки ушли получать высшее образование в другое заведение, оставив колледж. А я осталась, так что меня теперь все здесь любят со страшной силой. Я бы, может, тоже ушла, если бы высшее образование не стоило самых что ни на есть настоящих денег и не располагалось у черта на куличках. А так... приходишь по утрам пешком в колледж культуры - там песни поют, там на гармошке играют, там девушки красивые танцуют - хорошо! Так забавно наблюдать реакцию преподавателей на уход двух моих коллег. Они целыми днями (ну, по крайней мере четвертую часть пары), рассказывают нам, насколько им все равно. На каждом предмете преподаватель обязательно заикнется о том, насколько он НЕ-переживает, и как он НЕ-расстроен, и как он их НИ В ЧЕМ НЕ ОБВИНЯЕТ. В общем, выражаясь языком Лукмора, баттхерт детектед.
Мы тут с ребятами в сообществе писем скооперировались и написали вместе рассказ, пересылая его по почте один другому. Начинаясь, как семейная сага, он окончился, как мистический триллер. Пятерым переписчикам понадобилось на это семь месяцев. Почта России тут приложила руку, да и один из очереди по дороге потерялся, но тем не менее мы справились и празднуем победу) Было очень интересно!
кхем,кхем.. та-да-да-даааааам. читаем и наслаждаемся :З
Пролог. Мистер Стул читать дальше На небольшом кресле сидела маленькая старушка, вокруг нее ходили, гости время от времени подходили к ней поздравляли и что-то говорили. Но она ничего не видела вокруг. Ее внимание привлекали другие гости, которых никто не видел. Ее отец и муж. «Скоро я к вам присоединюсь. Скоро..» эта мысль крутилась у нее в голове на протяжении всего праздника. К ней подбежал маленький мальчик лет восьми. ох, как же она хотела, чтобы он пошел по ее стопам. Она бы передала ему самое дорогое, то, чему посветили жизни ее отец, муж и она. Ну ничего, у нее еще будет время, чтобы убедить свою внучку в том, что правнук должен быть преемником. Она посмотрела на нечеткий образ своего мужа. Такой неестественный цвет кожи, слишком светлые волосы, но все же он остался для нее самым желанным человеком. Спустя столько лет, она очень четко помнила его руки, такие сильные и горячие, его походку, блеск глаз. Каждая мелочь глубоко сидела в ее памяти. С мужем стоял ее отец. Этот великий человек создал великую семью Брук. Эту фамилию боялись и уважали одновременно. И сегодня его дочь, Кэйт, праздновала свой 90-й день рождение. Несмотря на возраст она выглядела бодро и подтянуто, ее глаза излучали тягу к жизни, превосходство надо другими, величие. Кэйт встала, голоса сразу же утихли. - Хочу сказать спасибо всем, кто пришел сегодня меня поздравить, - ее голос был звонкий, твердый и властный. - Все вы знаете, что самое главное в моей жизни всегда была семья. Хоть мы часто не понимали друг друга и спорили. Кэйт посмотрела на женщину в черной вуали. «хах, доигралась. Теперь ты не сможешь никому показать свое лицо» , - думала она самодовольно улыбаясь. И продолжила: - отдельно хочу сказать слова благодарности моему отцу, Дэниэлу Бруку, - Кэйт посмотрела на призрачную фигуру. – Он научил меня жить, именно благодаря ему я стала такой и продолжила его дело. Я помню о нем всегда. Зал зааплодировал и она присела на кресло. Легонько повертела на запястье браслет с маленькими зелеными камушками под цвет ее глаз. Этот браслет подарил ей отец. Именно с него началось восхождение семьи Брук. К ней подошла ее внучка, Александра, со своим сыном. - Бабушка, как ты себя чувствуешь? Может выйдем на улицу? - Нет. Все хорошо. Пусть лучше Тим сыграет мне на рояле. Правнук тут же побежал усаживаться. А Кэйт завела ненавистный для Александры разговор. - Может все-таки ты передумаешь? У него есть все задатки для.. Но Алекс не дала ей договорить и необычным для нее жестким голосом сказала: - Бабушка, не начинай. Мы с мужем решили, что Тим будет заниматься тем, чем захочет. Ее тон говорил о том, что продолжать разговор она не намерена. И Кэйт отступила. Она слишком много в своей жизни боролась. Всегда была идеальной, решительной. Но теперь она просто старушка. (хоть Кэйт и не хотела этого признавать, но годы взяли свое. Тем более старая рана в груди давала о себе знать все чаще).
Часть 1. Mirroring
Кто знает жизнь лучше? Тот, кто на большие ставки играет со смертью или тот, кто ежедневно смотрит ей в глаза? Тот, кто прожил дольше или тот, кто прожил интереснее? Вивьен Брук давно решила эти оба вопроса в свою пользу, и теперь только снисходительно наблюдала всю эту суету вокруг старой Кэйт. Черная непроницаемая вуаль была, несомненно, ее проклятием, но в такие моменты, как сейчас, она была даже рада, что больше не обязана скрывать скуку, злость и отвращение за смазливыми улыбками, к которым в молодости у нее был особый талант. В этом отношении она была свободнее всех в этом доме, ей одной не надо было притворяться, что ей весело или что она рада видеть того или иного гостя. Это была худощявая, угловатая леди с безупречной осанкой. Вуаль на лице, руки в перчаткая, длинное платье в пол... Иногда казалось, что если снять все это, внутри можно не обнаружить живого человека, только черную пустоту, вглядывающуюся одновременно для всех и не интересующуюся никем в частности. Этот наряд не оставлял никакого простора для индивидуальности, как если бы вместе с лицом Вивьен потеряла душу. Она редко говорила на людях, а когда подошла ее очередь поздравлять главу семейства с достижением невероятно почтительного возраста, она приблизилась и склонила голову в почтении, таком же пустом, как взгляд из-под вуали. Когда же вечер подошел к концу, она вместе с другими покинула старый дом, который построил Брук. В два часа ночи, когда дом погрузился в сон, Кейт Брук, одна в своей огромной пустой кровати, размежила тяжелые веки, разбуженная чьим-то молчаливым, но назойливым присутствием. В кресле у стены сидела Вивьен, что примечательно без вуали. Старая глава семьи не входила в число тех, кого она оберегала от участи созерцать то, что осталось от ее лица. Кейт вздохнула и отвернулась, отказавшись от идеи включить свет - все-таки она собиралась этой ночью еще немного поспать, а светлый лик ее невестки прогонял любой сон на неделю вперед. - Ты не задумывалась. что ты до сих пор здесь делаешь, Кейт? - раздалось надтреснутое шипение из обожженного горла. - Всего достигла, все получила, никому ничего не должна, но ты все еще здесь... нехорошо заставлять Бога ждать твою маленькую, пресную душонку, правильную, как шрифт в букваре. - Убирайся, - Кейт Брук не повышала голоса, но в тоне ее была сталь. Если эта дрянь считает, что может ее напугать, пусть утрется своей вуалью и проваливает. - Все в этом доме видели, что я убралась еще в десять вечера. А в моем доме все видели, как я вернулась домой и прошла в свою спальню, где сейчас и нахожусь. Человека так легко заметить, если у него нет лица... Вивьен неслышно поднялась со своего места, не было даже шороха платья, она передвигалась по комнате, как огромное черное пятно, стягивая вокруг себя жалкие капли лунного света, пробивавшиеся сквозь занавески. Она подошла к кровати и свет из окна упал на ее лицо, правая сторона которого была изуродована шрамами и татуировками поверх шрамов. В неверном свете луны казалось, что рисунки двигаются, когда поврежденные губы складываются в отвратительную по виду и по сути, улыбку. - Ты тащишься к смерти черепашьими шагами, хотя давно могла бы взять экспресс. Уж я-то всегда к твоим услугам на этом пути, только скажи. Зачем тянуть, Кейт?
Часть 2. Niro
Работа подходила к концу, и Линда устало выпрямилась, откладывая в сторону шитьё. Сегодня девушка засиделась допоздна и пропустила момент, когда большая часть слуг отправилась спать. Орлой протяжно зевнула, бросив мимолетный взгляд на маленький циферблат настенных часов, украшенных слишком массивным для таких габаритов механизма орнаментом, изображавшим сцену из старой сказки. Госпоже, обитавшей в недрах металлической или стальной горы. Служанка никогда не могла запомнить подробностей этой сказки, уже не единожды рассказанной ей Кейт Брук, страстно любившей всё мистической и предававшей большое значение истории всех предметов в доме. Даже здесь, в маленькой комнатке Линды, старушка-хозяйка могла поведать свою страшную сказку о каждой мелкой вещице, не принадлежавшей служанке. Это иногда пугало, а иногда смешило Линду, в обязанности которой входило заботиться о старой Леди в отсутствии её ближайших родственников и друзей. Сама миссис Брук был категорически против найма, как она выразилась "надзирателя", но внучка Александра настояла и вот уже пять лет Линда Орлой постоянно находилась возле своей подопечной. Несмотря на молодые годы, девушка была весьма профессиональна и совсем не назойлива, чем почти мгновенно покорила свою недовольную хозяйку, увы, к старости лет обзаведшуюся приличным букетом странностей, свойственных людям ее возраста. Доктор Джеймс Адвер, навещавший старую Леди каждый вторник, особенно заострял внимание на важности нормального крепкого сна своей пациентки. Миссис Брук не жаловалась на бессонницу, но Линда знала, что её хозяйка лукавит. Увы, но годы брали свое. Отбросив со лба непослушный черный локон, Орлой сделала глубокий вдох и отвесила себе средней тяжести пощёчину, приводящую в чувства не хуже ледяной воды. Несколько вскрикнув от причиненной боли, Линда пружинисто поднялась на ноги и оправив складки свободного простого платья, в последний раз посмотрела на часы. Девушка планировала перед сном заглянуть в покои своей госпожи и если последняя никак не может уснуть, познакомить ее со следующей парой глав исторического романа, который действовал на старушку (да и на саму Линду,чего греха таить) не хуже самого дорогого бельгийского снотворного. После сегодняшнего праздника - это должно было подействовать особенно эффективно. Часы пробили четверть третьего, когда Орлой пересекла просторный холл и поднялась по едва слышно скрипящим ступеням лестницы, прятавшейся за величественной мраморной статуей греческой богини, установленной напротив дверей, ведущих в столовую. В ночное время, родовое поместье Бруков казалось Линде мертвым и пустым. Парадокс! Ведь стоило первым лучам окрасить оконные рамы в нежно розовый цвет и жизнь в стенах дома словно бы рождалась заново, отсекая ночную тьму и холод, скопившийся в углах и под потолком. Неверный свет, пляшуший под стеклянным колпаком лампы, освещавший путь служанки, выхватывалась из полумрака новые детали интерьера, удивительно гармоничного, но в то же время наводившего печаль. По всему было видно, что семейстко, прожившее в этом доме без малого два века, скопила за своими плечами обширную историю. Об этом говорили не только предметы мебели, но и сами стены и атмосфера, заполнявшая каждый квадратный метр поместья, начиная с подвала ( в котором Орлой еще не разу не была, да и не горела желанием заполнить сей пробел в своих познаниях) и заканчивая чердаком, обителью пары прекрасных серых голубей, в тайне от миссис Брук подкармливаемых Линдой. Коротки коридор остался за спиной как-то незаметно, и девушка даже удивилась, как смогла так быстро преодалеть весь путь до комнаты хозяйки. Темная дубовая дверь, покрытая причудливой резьбой, отделяла служанку от помещения, в которое дозволялось входить очень немногим. В полной тищине спящего дома до слуха Линды донеслись приглушенные голоса, едва слышно пробивавшиеся сквозь толщину стоявщей перед Орлой преграды. .....
.... "Что это такое?" - прикусив губу, служанка в нерешительности протяшула руку, чтобы толкнуть дверь, но тут же подумала, что если миссис брук пригласила ночного гостя (подобное иногда случалсоь, несмотря на все старания Доктора Адвера). то будет очень невежливо вот так вламываться в комнату. Помедлив еще с пол секунды, служанка выдохнула скопившийся в легких воздух и решительно постучала, использовав ту самую комбинацию правильного стука, которой научила ее старая хозяйка поместья. читать дальше Stanley.j
Кейт Брук не отреагировала на условный сигнал, Линда по-прежнему слышала голоса из-за двери. Собравшись с духом, девушка повернула ручку. Дверь открылась тихо, даже не скрипнув. Старая леди стояла, склонившись перед зеркалом. В комнате было пости темно, горел только один светильник на прикроватном столике, так что лицо Кейь скруто во мраке отражения. - Миссис Брук, с вами все в порядке? - позвала Линда. - Зачем вы встали так поздно? - Она говорит, я зажилась на этом свете, - хрипло отозваласт леди Кейт. - Ха, это ей давно нужно было купить билет на этот чертов экспресс! Кто ты, вообще. такая ,чтобы говорить мне, когда умирать! - С кем вы говорите? - испугалась Орлой. - Кто здесь? На секунду Линда и правда поверила, что они не одни в комнате. Спальня была большой и света одной лампы не хватало, чтобы разогнать темень. Кто-то посторонний и правда мог притаиться здесь. - Вивьен, чертова тварь, как ты смеешь так со мной разговаривать? - продолжала ругаться Кейт. - Лучше б ты сгорела заживо.. Линда отшатнулась. Получается, леди Кейт разговаривала с покойной Вивьен Брук? Своей погибшей невесткой.. - Миссис Брук, вам нужно прилечь, - Орлой подошла к хозяйке ближе, взяла за плечи и повернула к себе. И тут же вскрикнула: все лицо Кейт было залито кровью. Линда была готова упатсь в обморок, но понимала, что сейчас она в первую очередь должна позаботиться о своей подопечной..
*** Доктор Адвер приехал быстро, остановил кровотечение, дал леди Кейт успокоительное. - Она не успела нанести себе глубокие раны, - успокоил доктор Линду. - Что-то взволновало её.. - Она говорила что-то про миссис Вивьен.. Доктор Адвер кивнул. - Я предупреждал об этом, - сказал он. - После гибели сына мисси Брук пришлось тяжело. Вы сами знаете, какой у леди Кейт характер, она до сих пор не допускает возможности признания за какой-то доли виныза случившееся. - Она сказала, что хотела так обрести свободу, - припомнила Орлой. - Бормотала только, что 2потеряв лицо моно быть свободной". - На нее все еще давят те события, - ответил Адвер. - Помните, в каком виде.. а, хотя нет, вы тогда еще не работали. - Я разговаривала с внучкой леди Кейт, александрой. Она говорит, что хозяйка так и не простила сына.. - Она воспитывалась в суровых условиях.
*** Кейт уже пришла в сознание, когда Линда вернулась в спальню. - Почему она черная? - сразу завидев девушку спросила Кейт. - Все остальные прозрачные, а она - черная. Что это значит? "наверное, бредит после лекарств" - подумала Линда.
Лента в волосах~
*** Когда Линда вошла, ее пальцы похолодели от ужаса: с постели миссис Брук медленно сползала зеленая длинная змея, сама же хозяйка хрипела и билась в конвульсиях. Орлой. быстро взяв себя в руки, резким движением отшвырнула гадюку и бросилась к умирающей хозяйке. - Боже мой, миссис Брук! Вы можете говорить? Умрляю, не молчите! Я сейчас. Я позову врача. Линда уже было развернулась к двери, но Кейт остановила сиделку, уверенно сжав ее руку. - С-стой, - речь часто прерывалась, ей было тяжело говорить:рот заполняла слюна и пена, - стой.. т-ты можешь... н-не успеть. Я через нес... колько ми-минут уйду. Выслушай. - Да,да. я слушаю вас, - в отчаянии и ужасе шептала Линда со слезами на глазах. Тут сиделке показалось, что мимо нее промелькнула черная тень, задев слегка рукавом черного платья. - Линда! Я слишком долго.. ж-жила. Мне пора ух-ходить. З-завещание на столе.. Там.. там все нап-писано, - Она сняла с руки браслет и протянула Линде. Глаза ее мгновенно потухли и помутнели. - Приложи к-к нему бр-раслет. Дрожащими белыми руками Линда взяла драгоценную вещицу. В эту секунду комната странно преобразилась: возле постели мертвой хозяйки два полупрозрачных светящихся силуэта и женщина в черном с обезображенным лицом. Линда вскрикнула и выронила браслет, который, выпав из ослабевших рук, глухо стукнулся о зеленый ковер и закатился под кровать. Часть 4
Прошло 10 лет. Тим, правнук давно умершей Кейт Брук, праздновал свое совершеннолетие. Дом стоял на ушах, стекла дребезжали от тысяч децибелов музыки, а пиво и коктейли лились рекой. Постоянно приходили и уходили люди, половину которых Тим видел впервые. Удивительным образом именинник сквозь шум, крики и музыку смог услышать звук дверного звонка. Друзья мои, я сейчас, - бросил он веселым товарищам и поплелся открывать. К большому удивлению Тима на пороге стоял почтальон. Небрежно чиркнув букву "В" (первую букву фамилии) юный Вайт броил конверт на стол и продолжил праздновать. На следующий день у нотариуса Тим Вайт унал, что прабабушка, которую он смутно помнил, завещала ему успешную компанию. баснасловную уйму денег и странный старинный браслет с пятью маленькими изумрудами, словно специально подобранных под цвет его глаз. Повертев в руках безделушку, юноша усмехнулся, но почему-то не бросил ее в ближайший мусорный ящик, а сунул в карман брюк. В это время за спиной правнука стояла Кейт, счастливая тем, что всё случилось именно так, как того желала она. Миссис Брук, сдержанно улыбаясь, наклонилась к мужу, чтобы Тим не услышал, тихо сказала: - Бедный счастливый мальчик, он даже не представляет, какую силу получил с этим куском почерневшего серебра. - У него все еще впереди, дорогая, ое еще познает все прелести бессмертия. Назад дороги нет, кто раз держал в руках эту вещицу, никогда от нее не откажется.
На работе мне, похоже, в скором времени придется освоить древнее искусство моих предков. Искусство утепления щелей деревянных окон. Сложность в том, что мои предки, пока я жила с ними в Братске, не привлекали меня к этому виду работ, а в Иркутске необходимости в этом искусстве не возникало, так что начинать все придется с нуля))
Начались холода. Вчера, замерзнув перед компом, резко осознала, что пора спешно довязывать цветастый лоскутный плед, который я начала летом в расчете на то, что закончу к зиме. Осталось примерно 10%. Хорошо бы мне это осознать в начале выходных, конечно. Глядишь, в этом случае плед был бы уже готов. Плед вязался так медленно, потому что я рассчитывала на ДаруДар. Думала, за полгода кто-нибудь из Иркутска да выставит нитки, но чуда не произошло. Так что половину ниток я купила сама, половину мне подогнала Neilit, ограбив, в свою очередь, свою подружку. С миру по нитке - Марине теплый яркий плед!)))
И вообще, в ноябре я еду к маме на юбилей. Насколько я помню, еще с моих школьных лет там где-то есть залежи никому не нужной пряжи. Так что после посещения маминого юбилея, плед может еще немножко подрасти, достигнув размеров среднего одеяла, а не большого платка, как сейчас.