Пряничный домик, гаррицентричный постканон, Снейджер (часть 2)

Пряничный домик
Автор: Mirroring
Бета: Hariken, Грустный карасик
Фандом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Заявка: Воспитатель Гарри
Основные персонажи: Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка), Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Гермиона Грейнджер, Джинни Уизли
Пэйринг: ГП/ДУ, СС/ГГ
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Юмор
Предупреждения: OOC
Размер: Миди, 51 страница, 7 частей
Статус: закончен

Глава 4. Профессор Снейп и ее старый друг

Гарри подозревал, что рано или поздно мистер Уайт поделится со своей женой бесценной информацией по поводу личности нового воспитателя ее дочери, так что, получив от Гермионы сову с просьбой о встрече, он даже не удивился. Открыв перед миссис Уайт дверь своего дома, вместо приветствия он сразу спросил:

— Черт возьми, Гермиона, да как тебя угораздило?

Даже спустя неделю после разговора с отцом Роузи, Гарри все еще пребывал в шоке относительно выбора своей школьной подруги. Та же стояла на пороге в серой мантии строгого кроя и улыбалась как ни в чем не бывало. В карих глазах миссис Уайт не было и тени раскаяния:

— Получить ученую степень по трансфигурации? — с самым невинным видом уточнила она.

— Выйти замуж за Снейпа!

— Ну, это было проще, чем получить ученую степень по трансфигурации. — Судя по тембру ее голоса, это было еще и гораздо приятнее. Гарри закатил глаза и отступил, пропуская Гермиону в дом. Последняя надежда на то, что она хоть сколько-нибудь недовольна сложившимся положением, рухнула.

— Так значит ты теперь… профессор Снейп? — Гарри не мог сдержать усмешки, помогая подруге снять мантию, под которой оказались светлый бежевый свитер и джинсы: предпочтения Гермионы в одежде, казалось, нисколько не изменились со школы. — Профессор трансфигурации Снейп? О Мерлин, я в самых страшных снах такого вообразить себе не мог!

В серой мантии профессора внезапно обнаружилась огромная дыра у самой кромки. Гермиона вздохнула и объяснила, что зацепилась за калитку и чуть не упала. Гарри нахмурился. Насколько он знал, с калиткой все было в полном порядке. Это одна из первых вещей, что он починил, когда переехал сюда. Он смазал скрипучие петли, покрасил прутья и вырвал с корнем мемориальную табличку, извещавшую каждого, кто коснется калитки, о трагедии, произошедшей в этом доме в 1981 году, — для того, чтобы помнить о смерти своих родителей, он не нуждался в этой вещи.

Следующие несколько минут Гермиона стоически выносила ворчание старого приятеля и, приняв приглашение на чай, последовала за ним на кухню. И это всего лишь Гарри! Страшно подумать, что ей пришлось бы выслушать, узнай кто-нибудь из Уизли о ее семейном положении.

— Ладно, начнем сначала, — вздохнул Гарри, поставив на стол кружки. Гермиона машинально отметила, что в этом холостяцком логове их всего две, и они разные, несмотря на то, что сам дом и отделка выглядят превосходно. — Где ты его откопала? В последний раз, когда я его видел, он был мертв.

— Университет Волшебства. Северус собирался посвятить остаток своей «жизни после смерти» науке, но мне пришлось нарушить его планы. Представь: война только закончилась, я плохо сплю по ночам, заново прокручивая в голове все, что случилось за последние семь лет, а у одного из моих научных руководителей лексикон и повадки, как у Снейпа! — Гермиона говорила с радостным воодушевлением: до сих пор она ни с кем не могла поделиться этой историей, не опасаясь навлечь неприятности на свою семью. Наконец появился хоть кто-то, посвященный в эту тайну. — Оборотное зелье могло дать ему какую угодно личину, но, согласись, такой характер в карман не спрячешь. Я думала сначала, что у меня рассудок помутился на почве пережитого стресса…

Многие студенты университета учились в Хогвартсе в одно время с Гермионой, но никто больше не замечал сходства между бывшим директором Северусом Снейпом и профессором Николасом Оливером Уайтом… Здесь ей пришлось прервать свой рассказ, поскольку Гарри рассмеялся, оценив тонкую иронию профессора, если, конечно, Снейп сам выбирал себе новую фамилию и инициалы.

Первое время Гермиона честно старалась избегать профессора Уайта: она обходила его по широкой дуге в коридорах университета, а на занятиях забивалась в самый дальний угол и оттуда не мигая наблюдала, как этот мужчина движениями, знакомыми ей с детства, проводит магические опыты с растворами и настойками, сопровождая это комментариями, большую часть из которых она уже слышала.

«Успокойся, Гермиона! — повторяла она про себя, стискивая зубы и сжимая руки в кулаки. — Это просто приступ дежавю. Сейчас пройдет».

Понятно, что в таком состоянии она не могла нормально работать и однажды задержалась, панически пытаясь закончить эссе, с которым все остальные студенты уже справились.

— В чем дело? — раздался над самым ухом чужой голос со знакомыми интонациями. — Слишком сложно для нашей невыносимой всезнайки?

— Последний человек, который меня так называл, умер, истекая кровью и слезами, — не разжимая челюсти, прошипела она.

— Бедняга! — посочувствовал Уайт и, засунув руки в карманы мантии, направился к преподавательскому столу. — Впрочем, ваши эссе кого угодно доведут до кровавых слез, мисс Грейнджер.

И с этого момента началась сложнейшая в ее жизни игра, построенная на намеках и двусмысленностях, в которой в конце концов Гермиона одержала победу. Но кто в этой игре был кошкой, а кто — мышкой, все еще открытый вопрос.

— Проклятье, Гарри! — Гермиона вскочила со стула, когда стол ни с того ни с сего резко накренился и кружка с чаем выскользнула из ее рук. Горячий напиток пролился на пол. — Твой дом меня ненавидит!

— Скорее, он тебя боится, — подавая ей чистое полотенце, извиняющимся тоном проговорил Гарри. — Ты — первый гость за много лет. Так как ты вывела на чистую воду своего преподавателя?

— Я бы предпочла… — она отвела глаза, — не говорить с тобой об этом.

Воображение Гарри тут же во всех подробностях нарисовало, как Гермиона привязывает мистера Уайта к стулу и, ожидая обратного превращения, зачитывает ему вслух «Биографию Северуса Снейпа» пера Риты Скитер, изобилующую романтическими сравнениями и слезливыми подробностями его жизни. По бледному челу профессора стекает холодный пот, он извивается на стуле, словно завязанная узлом змея, но тщетно. «Прекрати! — наконец хрипит он. — Я сделаю все, что ты захочешь! Все!». Гнусно ухмыляясь, Гермиона достает из кармана своей мантии брачный контракт.

— Гарри! — миссис Уайт щелкнула пальцами у него перед носом, заставляя вернуться в реальность. — Ты меня слышишь?

Впрочем, привязанной к стулу могла оказаться и Гермиона, а вот книга в обоих случаях была бы одна и та же.

— Кхм… Да, конечно, — улыбнулся он.

— Я пришла, чтобы поговорить о Роуз, — вздохнула она. — Что ты с ней сделал?

— Я? — Гарри отпрянул от нее — настолько неожиданным оказалось это предположение.

— Поражение кожи уменьшилось вдвое с тех пор, как я меняла повязку сегодня утром, — серьезно проговорила она. — Я обнаружила это, когда она вернулась из детского сада. И так как мы с мужем не применяли новых лекарств в последнее время, логично предположить, что это сделал ты.

— Уменьшилось, значит? — нахмурился он. — Что ж, это ненадолго.

— Что ты сделал, Гарри?

Он встал и отошел к буфету, чтобы достать засохший мармелад, который вполне мог соревноваться с твердокаменными кексами Хагрида, но вовремя передумал. Гарри не хотелось вкладывать в руки своей подруги что-то, что, будучи метко брошено, может его убить.

— Я работаю на Сьюзен уже много лет, за это время я видел множество магических выбросов. Иногда они происходят, когда ребенок напуган и пытается защитить себя или кого-то другого. Иногда магия просыпается вместе с гневом, и тогда ее цель — нападение. Здесь главное — вовремя предотвратить последствия. За последние годы мне удалось защитить от самих себя немало детей, но иногда… — он замолчал, раздумывая над тем, как продолжить. Гермиона, конечно, не Северус, разговаривать с ней не в пример легче. Но все же люди неохотно признают собственные ошибки, а миссис Уайт всегда была отличницей с большой буквы, переубедить ее будет непросто. — Однажды к нам привели девочку. Чистокровная семья, безупречные манеры… Она была вся как куколка, такая аккуратная и тихая, с огромными голубыми глазами. К обеду она пропала. Мы с Боунс чуть с ума не сошли! Мы перерыли весь дом, каждый уголок обшарили, звали ее снова и снова. Потом кто-то из нас догадался спросить у детей, когда они видели ее в последний раз. Девочки сказали, что они рисовали, а Мелисента случайно уронила стаканчик с грязной водой на свое белое кружевное платье и после этого исчезла. Понимаешь? Она так боялась, что ее накажут за испорченное платье, что стала невидимой! Да даже заклинания такого не существует! Но девочка просто не знала, что это невозможно. Я нашел ее на ощупь и полчаса, раз за разом демонстрировал на первой подвернувшейся тряпке очищающее заклятье, пока она не поверила в то, что чертово пятно от краски — это не катастрофа, и все можно исправить.

— Что было потом?

— Не знаю, это был первый и последний раз, когда мы ее видели.

— И какое отношение это имеет к моей дочери?

— Гермиона, — Гарри вздохнул. Объяснять что-то своей подруге, а не выслушивать объяснения от нее очень непривычно, — твоя дочь — волшебница. И еще она ребенок. Ее логика проста: родители поссорились после того, как она повредила руку. Представляю, как вы двое смотрите на эту руку каждый день — со смесью вины, разочарования и гнева, изредка ругаясь за закрытыми дверьми так, чтобы дочь вас не слышала. Но она слышит, а если не слышит, то догадывается о том, что происходит. И из всего этого она понимает только одно, — Гарри наклонился к подруге и проговорил веско, разделяя каждое слово: — Рука. Чертовски. Мешает ей.

Гермиона задержала дыхание. Она изо всех сил старалась не показать, как сильно слова Гарри напугали ее.

— Лекарства, которые вы ей даете, не действуют потому, что она этого не хочет, — продолжал он. — Роузи кажется, что если она сможет спрятать руку, или, еще лучше, избавиться от нее совсем, все станет, как прежде. И магия, что течет по ее венам, исполнит ее желание рано или поздно.

Потрескивание камина в гостиной и тихое бормотание радиоприемника где-то в глубине дома вдруг стали отчетливо слышны — такая тишина установилась на кухне.

— Что мне делать? — спросила Гермиона растерянно.

«Скажи своему мужу, что ты любишь его. Скажи, что ты не сердишься. И постарайся, чтобы это было правдой, потому что, если вы двое будете продолжать в том же духе, ваша дочь потеряет руку. Она действительно хочет ее потерять! Забери Роузи у нас и верни отцу, он нужен ей больше, чем все дети и воспитатели из нашего «Домика» вместе взятые!»

— Понятия не имею, — вместо этого сказал Гарри. — Тебе лучше знать, как обращаться с собственным мужем.

Миссис Уайт поджала губы. Гарри терпеливо вдохнул и выдохнул. Выдать Гермионе четкие инструкции все равно, что оскорбить ее умственные способности и, кроме того, принять на себя ответственность за исход конфликта, а он и так уже слишком глубоко погрузился в чужую личную жизнь. Гарри понятия не имел, как эти двое сошлись, но они определенно стоили друг друга: слишком умные, чтобы принимать что-либо на веру, слишком гордые, чтобы просить прощения.

— А что сделал ты?

За годы работы с детьми запасы терпения Гарри стали практически неисчерпаемыми, но Гермиона разделалась с ними без особых усилий. И с чего он, собственно, решил, что самый невыносимый член этой семьи — Северус? Гермиона при желании тоже способна вывести из себя кого угодно; ее манера настойчиво задавать вопросы не претерпела никаких изменений за последний десяток лет.

— Я рассказал ей сказку о том, как один благородный и очень смелый человек однажды спас от огромного злобного вервольфа одну прекрасную и очень умную девушку, а потом они поженились и жили долго и счастливо… Пришлось опустить несколько лет и пару второстепенных персонажей, но в целом я почти не соврал.


***



На следующий день не только Роузи Уайт не пришла в «Пряничный домик». Исчез и маленький мистер Поттер. Мысленно попрощавшись с ненавистной игрушкой, Гарри сверился с записями Сьюзен, упаковал вещи девочки и с несколькими почтовыми совами отправил их домой. Переписывая адрес Уайтов, он подумал, что стоит как-нибудь нанести им визит вежливости и посмотреть, как Снейп будет разрываться между желанием оставаться ублюдком для Гарри и необходимостью быть любящим мужем и отцом в глазах своей семьи.

Впрочем, скоро он забыл о своем намерении, так как Англия взяла первое место на чемпионате мира по квиддичу и забот в детском саду прибавилось. Дети особенно ретивых фанатов приходили в «Домик» с головы до ног замотанные в шарфы цветов сборной и безбожно коверкали гимн страны, но это было не самое страшное.

— Кубок на-а-аш! — орали дети, таская над головой на вытянутых руках свои ночные вазы. Хорошо ещё, что эти «кубки» были пустыми в большинстве случаев.

— Гарри, сделай с этим что-нибудь! — плача от смеха, попросила мисс Боунс. — Я не могу больше смотреть на это безобразие!

— Ты еще пожалеешь о своей просьбе, Сьюзен, — загадочно предупредил он, но Боунс только махнула рукой, давая карт-бланш. Тогда он набрал в грудь побольше воздуха и крикнул так, что стекла в окнах вздрогнули: — Кто сказал, что кубок ваш?! Его еще нужно выиграть! Все на улицу!

С торжествующим визгом, едва не сбив с ног свою любимую директрису, все до одного дети ринулись к своим шкафчикам, чтобы поскорее одеться. Гарри захватил с собой нож и моток ниток, чтобы обеспечить сборную «Пряничного домика» метлами из веток деревьев, которым не повезло пустить свои корни вокруг детского сада, и вышел вслед за своими воспитанниками.

Годы дискриминации девочек в игре про «Гарри Поттера и Этого-Самого-Которого» явно подошли к концу, поскольку Джиневра Уизли, поймавшая снитч в финале Кубка Мира по квиддичу, была девчонкой, и с этим фактом не мог поспорить даже самый упертый маленький шовинист. Гарри даже приревновал немного, поскольку в игре про него никто не хотел быть Гарри Поттером, а вот ловцом национальной сборной в финале Кубка Мира хотели быть даже мальчишки. Назревал нешуточный конфликт из-за позиции ловца в команде, но Гарри вышел из положения, разрешив всем участникам ловить импровизированный снитч, подкрепив свое решение неоспоримым утверждением: «Кто поймал, тот и ловец!».

Бладжеры и квоффлы он отменил за ненадобностью, в качестве снитча заколдовал маленький каучуковый мячик так, чтобы его инерция не снижалась после каждой встречи с землей. Все, что ему оставалось после этого делать — стоять и смотреть, как толпа визжащих от восторга детей, подметая лохматыми вениками детскую площадку, носится за прыгающим тут и там снитчем.

Гарри никогда не думал, что настанет день, когда он будет думать о Джинни на работе чаще, чем дома. Он и предложение Сьюзен принял только затем, чтобы не сидеть в четырех стенах наедине со своим одиночеством и сомнениями по поводу того, правильно ли он поступил, отпустив свою девушку так далеко от себя. Сомнений теперь не осталось — разрешить ей построить карьеру самостоятельно определенно верное решение, но одиночество все еще нашептывало, что даже если Джинни все еще хочет вернуться, пройдет еще три года прежде, чем она сможет сделать это.

Но три года — не десять. Он может еще подождать.


***



— Поверить не могу, что она сделала это снова! — Гермиона упала в свое любимое кресло в кабинете мужа, продемонстрировала ему лохматую куклу в круглых очках и ехидно добавила: — Мне начинает казаться, что навязчивое стремление спасать Гарри Поттера у нее наследственное.

Все было бы гораздо проще, если бы они просто купили дочери точно такую же куклу, но Северус и слышать ничего об этом не хотел, сказав, что сыт Поттерами по горло еще со времен войны и ни одного из них видеть в своем доме не желает. Уговоры, мольбы и слезы женщин не возымели никакого эффекта, отец семейства оставался непреклонен.

— Если бы она спасла его и заперла в подвале, я бы еще признал, что это у нее от меня, — осторожно сворачивая газету и убирая ее подальше от глаз своей супруги в верхний ящик стола, проговорил он. — Но она спасла его, пьет с ним чай, читает ему книжки и тратит на него свое время...

Гермиона закатила глаза. Похоже, визит в дом Поттеров ей будут припоминать всю оставшуюся жизнь. И это даже несмотря на то, что именно в результате разговора с Гарри она забрала дочку из детского сада, отменила все санкции относительно зельеварения в доме и попросила прощения у мужа за то, что посмела усомниться в его способности защитить ребенка от магических экспериментов.

— Этот процесс называется дружбой, Северус, — проговорила она и тяжело вздохнула. — Придется зайти в «Пряничный домик» после работы, извиниться перед Сьюзен и вернуть ей Поттера.

— Оставь этого маленького паршивца мне, я с ним разберусь.

Гермиона инстинктивно сжала куклу покрепче и подозрительно прищурилась:

— Позвольте небольшое семантическое уточнение, профессор? Вы ведь имели в виду «верну его в детский сад», а не «растворю в кислоте к чертям собачьим»?

— Разумеется, профессор, — мягко проговорил Снейп, наблюдая за тем, как ее лицо расцветает улыбкой. Гермиона получила свое ученое звание совсем недавно и ужасно гордилась им, поэтому он называл супругу именно так, если требовалось усыпить ее бдительность.

Когда она впервые вошла в аудиторию Университета Волшебства и устроилась на скамье вместе с другими студентами в ожидании начала лекции, Снейп проклял все на свете. Еще на пять лет в обществе заносчивой гриффиндорки его пошатнувшиеся после войны нервы не были рассчитаны. Почему она не могла просто выйти замуж за Уизли, нарожать кучу рыжих детишек и кануть в безвестность, черт возьми? Разве годы в обществе Ужаса Подземелий не должны были раз и навсегда отбить у нее охоту заниматься зельеварением?

Снейп буквально кожей чувствовал, как внимательный взгляд ее карих глаз пристально следит за каждым его движением. Слова застревали в горле, потому что он знал, что она его слышит, и верил, что она его помнит. Другие ученики могли забыть все, что он говорил, едва сдали экзамены, но только не она.

Уже через неделю Гермиона начала его избегать, через месяц намекнула, что прекрасно знает, с кем имеет дело, а через полгода заставила его пропустить время приема оборотного зелья самым вероломным способом из всех возможных.

Она говорила потом, что планировала просто ошеломить его, поцеловав в губы, и рассчитывала, что пока он будет источать яд и плеваться убийственными эпитетами, его время в облике мистера Уайта незаметно подойдет к концу. Она говорила, что не предполагала, что эта маленькая невинная провокация закончится прямо на его рабочем столе среди мятых бумаг и изломанных перьев. Быть может, Северус и поверил бы ей, если бы в процессе она хоть раз попыталась оказать сопротивление, если бы не целовала его так страстно в тот самый момент, когда его лицо приобретало свои истинные черты, если бы, приводя в порядок свою одежду и пытаясь отдышаться, она сказала что-то другое вместо:

— Можешь стереть мне память, только пообещай, что следующий первый раз будет таким же потрясающим!

После всего, что между ними только что произошло, юной леди все еще хочется видеть в нем последнюю сволочь? Что же, было бы очень невежливо обмануть ее ожидания...

— А кто сказал, что этот раз был первым?

Гермиона не разговаривала с ним целый месяц: очевидно, мысль о том, что подобное с ней происходит уже не впервые, пришлась ей не по вкусу. Несмотря на риск разоблачения, корректировать ей память он все-таки не стал — не смог отказать себе в удовольствии видеть, как Грейнджер смотрит на него, и знать, о чем она при этом думает. В конце концов, чтобы привести его в ярость, достаточно было уронить ему на ногу чугунный котел. Принимать радикальные меры, на которые пошла Гермиона, было совершенно необязательно.

После всего случившегося он должен был либо убить ее, либо на ней жениться. Первый вариант был предпочтительнее, но не предусматривал повторения произошедшего на его рабочем столе, и Снейп решил немного повременить с убийством. Впрочем, ворвавшись как-то в лабораторию с экземпляром «Ежедневного пророка» в руке, мисс Грейнджер почти заставила его передумать. Наскоро наложив на комнату чары изоляции звука, Гермиона бросила перед ним на стол газету, заголовок которой извещал всех и каждого, что Северус Снейп отныне герой, кавалер ордена Мерлина второй степени.

— Вы оправданы! Гарри сделал это для вас! — Гермиона тяжело дышала, будто бежала через весь университет, чтобы сообщить ему эту новость. Глаза ее светились торжеством и неподдельной радостью. — Можете воскреснуть.

— Видите ли, Грейнджер, — с напускным спокойствием проговорил он, возвращаясь к своим записям, — после смерти моя жизнь значительно улучшилась, не говоря уже о том, что большинству тех, кто меня знал, мертвым я нравлюсь гораздо больше. Так что спасибо за газету и закройте за собой дверь.

Послышался скрип замка, и Снейп вздохнул было с облегчением, но, обернувшись, обнаружил, что Грейнджер стоит у входа и пристально смотрит на него. Она закрыла за собой дверь, но предпочла остаться с той же стороны, что и он. Секунд тридцать они молча смотрели друг на друга прежде, чем Северус наконец понял, что на этот раз ему предлагают сделать первый шаг. И, так как чары звукоизоляции все еще действовали, глупо было упускать такой шанс…

Вскоре выяснилось, что призраки прошлого не смеют тревожить его сон, если Гермиона спит рядом. С этого момента вариант с женитьбой перестал казаться ему таким уж неприемлемым. Кроме того, что рядом с ней можно было нормально выспаться, она еще неплохо готовила и проявляла похвальное рвение к систематизации бумаг и уходу за книгами, так что через некоторое время он попросил ее переехать к нему вместо того, чтобы каждый раз придумывать новый предлог, чтобы провести с ней ночь.

Объяснить себе необходимость брака его утилитарной полезностью было гораздо проще, чем признать, что он безумно влюблен в эту женщину и действительно хочет провести рядом с ней остаток своих дней.

Когда на свет появилась Роуз, его ожидало еще одно открытие: вдруг стало ясно, что на дне его сердца достаточно любви, чтобы вытерпеть бессонные ночи, разбросанные вещи, испорченные ингредиенты и прочие пагубные последствия присутствия маленького ребенка в доме. Достаточно и даже больше, поскольку Северус был готов простить все, что угодно, за внимательный, полный искреннего восхищения взгляд карих глаз. К четырем годам Роуз решительно отвоевала место рядом с его лабораторным столом. Безусловно, не стоило позволять ей этого, но девочка была так же упряма и дьявольски изобретательна, как ее мать. Она находила все новые и новые способы пробраться в лабораторию до тех пор, пока родители не сдались и не перестали препятствовать ей. В очередной раз обнаружив Северуса за работой, а Роузи сидящей на высоком табурете рядом с ним, Гермиона в шутку пожаловалась, что место любимого ученика снова занято, но никто не обращал на нее внимания.

После несчастного случая все изменилось. Сначала небольшому ожогу никто не придал особого значения, но, когда, несмотря на заживляющие средства, через неделю повреждение кожи распространилось дальше по кончикам пальцев, Гермиона запаниковала. Доступ в лабораторию ребенку был перекрыт с помощью охранного заклятья, Северус не смог бы открыть перед девочкой дверь, даже если бы очень захотел, поэтому Роуз просиживала под дверью все время, что он там находился. Надеясь хоть как-то отвлечь девочку от этого занятия, Гермиона отдала ее в детский сад, и с тех пор мистер Уайт мог общаться с дочерью и не ловить при этом на себе угрюмый взгляд жены только вечером, забирая Роузи домой.

С каждым днем ситуация ухудшалась, и к тому времени, как повреждение кожи распространилось на две фаланги пальцев Роузи, Гермиона уже не могла разговаривать со своим мужем, ей было трудно на него даже смотреть. И когда Роуз принесла из садика куклу Поттера, миссис Уайт поняла, что не может даже поговорить о своих семейных неурядицах с кем-нибудь из друзей, поскольку никто из них не знает о том, что она замужем. Не пытаясь заговорить с ней, Северус наблюдал, как Гермиона рассеянно вертит куклу в руках и грустно улыбается, вспоминая время, когда между ней и Гарри не было секретов.

Определенно, если вселенская справедливость существовала, то это была она. Шесть лет травить мальчишку в школе, а потом узнать, что он должен приглядывать за твоим единственным ребенком — то еще возмездие. К счастью, Поттер не собирался мстить, он действительно переживал за девочку, и, поразмыслив, Снейп как-то раз в присутствии своей жены небрежно обронил, что Великий Герой не нашел себе лучшего применения, чем устроиться воспитателем в детском саду. Он не мог вернуть доверие своей жены, но мог хотя бы вернуть ей друга, от которого она отказалось ради него.

В тот же день, вернувшись после наступления темноты, когда Роуз уже практически спала, убаюканная сказками Баума, Гермиона тихо прокралась в детскую, чтобы обнять своего мужа, сидящего с книгой на кровати, прошептать «Я вернулась» и заметить, как Роуз и Северус одинаково пытаются спрятать улыбку, она — притворяясь, что спит, он — притворяясь, что ничего особенного не происходит.

Плюшевый Поттер по широкой дуге пролетел через весь кабинет. Шлепнувшись прямо на стопку бумаг, испещренных аккуратно выведенными и вновь зачеркнутыми алхимическими формулами, он затих, глядя в потолок. Не обращая никакого внимания на убийственный взгляд своего мужа, миссис Уайт поднялась с кресла и вышла из комнаты. Северус подождал, пока ее шаги стихнут в коридоре, открыл верхний ящик стола и достал экземпляр «Ежедневного пророка», на первой странице которого двое молодых людей, сияя радостными улыбками, держали Кубок Мира.

«Союз Чемпионов: Лоуренс Найтингейл объявляет о своей помолвке с Джиневрой Уизли», — крупными черными буквами кричал заголовок.

Глава 5. Эльфийская магия

— Ты, должно быть, шутишь! — сказал Гарри небольшой коричневой почтовой сове, распечатав конверт, который она принесла. Птица повернула голову и посмотрела на него огромными желтыми глазами из-под пышного оперения бровей. Взгляд был полон бесконечного искреннего удивления. Нетерпеливо потоптавшись на подоконнике, она ясно дала понять, что ожидает ответа.

Угостив сову остатками ужина, Гарри сел за стол и еще раз взглянул на письмо. Перечитывать не хотелось, поскольку оно было написано тем самым почерком, которым были выведены все «Слабо!» и «Отвратительно!!!» в домашних работах мистера Поттера по зельям с первого по пятый год обучения включительно. Гарри никак не ожидал увидеть написанную этим почерком сухую, но всё же безукоризненно вежливую просьбу о встрече. Пожалуй, еще больше его могли бы удивить только мелкие каракули Тома Реддла и невинный вопрос «Как поживаешь, Гарри?».

Через несколько минут бесплодных попыток догадаться, что именно Снейпу от него понадобилось, да ещё так срочно, Гарри сдался и написал в ответ, что сегодня он совершенно свободен и будет рад (выводя это слово, он отчётливо представил себе недобрую усмешку профессора) принять мистера Уайта у себя дома. Еще десять лет назад заставлять Снейпа ждать было чревато самыми неприятными последствиями, и мистер Поттер сильно сомневался, что крутой нрав его бывшего учителя претерпел за это время хоть какие-то изменения.

«Хотя… — Гарри припомнил, как осторожно длинные бледные пальцы сжимали руку маленькой Роуз, и улыбнулся. — На кого-то с фамилией Поттер эти изменения наверняка не распространяются».


***



По всем законам жанра Снейпу полагалось появиться в дверном проеме дома Поттеров под раскаты грома в свете зловещих отблесков молний, но погода подвела — теплый весенний вечер и цветущая у ограды вишня, под которой с характерным хлопком трансгрессировал гость, свели на нет весь драматизм ситуации. Гарри ждал профессора снаружи не только с целью поднять полог маскирующего заклятья, но и для того, чтобы убедиться, что калитка на этот раз будет вести себя прилично и не оставит миссис Уайт вдовой раньше времени. Он готов был поклясться, что на этой вещи нет никаких чар, но чем ещё объяснить то, что он сам сотни раз проходил здесь в целости и сохранности, а Гермиона в первый же свой визит оставила солидный кусок своей мантии, Гарри не знал.

Вместо приветствия Северус Снейп протянул ему что-то черно-красное и, поправив очки, Гарри разглядел в его тонких пальцах маленького мистера Поттера.

— О нет! — забирая игрушку, простонал он. — Я уж было надеялся, что никогда его не увижу!

— Я тоже, — буркнул Снейп, и Гарри почему-то показалось, что речь идет не столько о кукле, сколько о её прототипе. Но в таком случае что Снейп вообще здесь делает? Он мог бы отправить игрушку совиной почтой прямо в «Пряничный домик» и не утруждать себя личной встречей с мистером Поттером.

Налюбовавшись на ненавистную куклу, Гарри поднял глаза на своего собеседника и заметил, что тот очень внимательно разглядывает дом. Цепкий взгляд не останавливался ни на чем конкретном, но словно ощупывал двери, окна, крышу в поисках чего-то определенного.

— Что вы сделали с домом, Поттер?

— Перестроил, — с гордостью ответил Гарри. — Практически без магии.

Снейп метнул в него полный недоверия взгляд и снова поднял глаза на дом Поттеров. Гарри вдруг осенило: в последний раз Северус видел это место более двадцати лет назад, в ту самую ночь, когда Лили и Джеймс погибли. Можно только догадываться о том, какие мысли приходили на ум бывшему Пожирателю Смерти, когда он видел этот дом нетронутым, практически новым, а его хозяина — живым.

— Хотите войти? — осторожно спросил Гарри.

Полы черной мантии слегка качнулись, когда Северус сделал практически незаметное движение вперед, но остановился, точно встретившись с невидимым препятствием.

— Нет.

Пауза затягивалась. Они обменялись репликами уже трижды и ни разу не оскорбили друг друга, что само по себе странно, будто бесконечно выяснять, кто из них прав, а кто виноват — единственная приемлемая тема для разговора. Гарри посмотрел на своего гостя в упор и позволил себе улыбнуться. Возможно, Северус Снейп не мог сам помириться со своей женой просто потому, что не умел просить прощения. Если бы умел, то был бы сейчас женат на Лили Эванс, а парень по имени Гарри Джеймс Поттер, к радости Темного Лорда, никогда не появился бы на свет. В лексиконе этого человека вообще не было таких слов, как «прости» и «спасибо», зато они водились у Гарри.

— Сэр, я прошу прощения за все, что наговорил вам, начиная с первого курса.

Снейп посмотрел на него с усмешкой:

— А я беру назад свои слова относительно вашей работы. Вам самое место в детском саду, Поттер.

При желании можно было усмотреть оскорбление и в этой фразе, но Гарри предпочел думать, что Снейп действительно одобряет его выбор. Должно быть, только Гермиона смогла бы отличить издевку от одобрения, поскольку в устах Снейпа они звучали абсолютно одинаково. Или же в спорных случаях она просто предпочитала думать о нем хорошо — точно так же, как Гарри только что сделал.

— Спасибо, сэр.

Сухо попрощавшись, Снейп закрыл за собой калитку, прошел несколько метров вниз по улице, вытащил из внутреннего кармана «Ежедневный пророк» и выбросил его в первую попавшуюся урну. Газета вспыхнула сама собой. Молодые чемпионы, изображенные на колдографии под заголовком первой полосы, поспешили покинуть ее, спасаясь от огня.


***



На следующее утро в «Пряничном домике» ничто не предвещало беды. Гарри засунул плюшевого Поттера в самый дальний угол шкафа с игрушками и, насвистывая какую-то незамысловатую мелодию, отправился по своим делам, надеясь, что уж там-то куклу точно никто не найдёт.

Квиддичная истерия продолжалась, но на этот раз Сьюзен предусмотрительно приклеила все горшки к полу уборной настолько древней и зловещей магией, что под страхом смерти отказалась делиться с коллегой ее вербальной формулой. Юным фанатам оставалось только составлять стулья в виде пьедесталов и время от времени вскакивать на них с криком «Ура!». В целом же все было спокойно: за завтраком тарелки с овсянкой не взвивались ввысь, чтобы намертво прилипнуть к потолку, мебель и оконные стекла сохраняли целостность, и даже редкие столкновения интересов маленьких волшебников не приводили к локальной Третьей Магической Войне.

К обеду Гарри начал подозревать неладное: Август Вейн отсутствовал в комнате уже четверть часа. Мальчик сказал, что пойдет в туалет, но жизнь научила Гарри быть осторожным с людьми по фамилии Вейн с тех пор, как он получил от одурманенного амортенцией Рона в ухо за оскорбление Ромильды на шестом курсе. Мать Августа училась на Гриффиндоре, но Гарри готов был спорить на что угодно, что Распределяющая Шляпа в свое время потратила не менее десяти минут, агитируя девочку выбрать Слизерин. Август же был стопроцентным гриффиндорцем: он влипал в неприятности так часто, что Гарри и Сьюзен даже сообща не могли предотвратить все последствия. И, судя по тому, что он носил фамилию своей матери, поговорить с парнем по-мужски было явно некому.

Мистер Браун осторожно выглянул из игровой комнаты в коридор. Ему не хотелось затевать масштабные поиски только потому, что мальчик задержался, ковыряя пальцем стенку. Август обнаружился на лестнице, ведущей на второй этаж в личные комнаты Сьюзен. Он держался за кованые прутья и надсадно пыхтел. Красное от натуги лицо мальчика составляло забавный контраст с его светлыми волосами. Заметив Гарри, он покраснел еще больше и задергался старательнее.

— Что ты делаешь? — Гарри подошел ближе к лестнице — и ответ стал очевиден. Голова Августа прочно застряла между прутьями, мальчик не прекращал тщетных попыток выбраться. — Оу… Ясно.

Сначала Гарри попробовал раздвинуть прутья руками, но даже по самым приблизительным оценкам лестница была вдвое старше миссис Гилрой, а такие почтенные дамы не сдаются без боя первому попавшемуся мужчине. Вслед за Гарри в коридор вышли еще двое мальчишек, ведомые любопытством. Он наказал им приглядеть за Вейном и поднялся по лестнице, чтобы позвать Сьюзен: тут как минимум требовался ее совет.

— Круто! — послышалось снизу. — Как ты это сделал?

Дверь открылась, и мисс Боунс с пером за ухом и чернильным пятном на носу, строго взглянув на своего подчиненного, спросила:

— Август?

— Август, — подтвердил Гарри.

Когда воспитатели спустились вниз, между прутьями было зажато уже три головы. Мальчишки не смогли остаться в стороне от горя своего приятеля. Из капкана крепкой мужской дружбы они с тоской взирали на взрослых.

— Вот черт! — выругался Гарри и тут же прикрыл рот рукой, так как Сьюзен смерила его грозным взглядом. — Без магии я уже пробовал. Может, трансфигурировать железо в шерсть?

— Если бы это было просто железо! — вздохнула мисс Боунс. — На этом доме больше чар, чем ты можешь себе представить! Я не знаю, как этот металл отреагирует на попытку его трансфигурировать…

В отличие от Августа, гриффиндорское упрямство которого не позволяло распускать сопли на глазах у женщин и детей, двое других мальчишек, сообразив, что в ближайшее время не смогут выбраться, подняли громкий рев. На шум из игровой комнаты высыпали другие дети, и пока Гарри и Сьюзен вырабатывали стратегию освобождения пленников, пытаясь перекричать душераздирающие стенания последних, Лайла и Дафна Голдстейн решили не отставать от общего веселья и тоже просунули свои чудесные белокурые головки между прутьями. Девочки просто решили подразнить плачущих мальчишек, показав пример спартанского спокойствия в тисках коварной лестницы, но спокойствие продлилось ровно до того момента, как они поняли, что выбраться тоже не смогут. Гарри вдруг припомнил, что отцу этих девочек неплохо удаются боевые заклятья, и если детей не удастся освободить через пару часов, кому-то придется вспомнить юность и активно отбиваться от разъяренного родителя. После судьбоносной встречи с отцом маленькой мисс Уайт Гарри не испытывал ни малейшего желания попадаться под горячую руку мистеру Голдстейну, которого собственноручно научил нескольким весьма болезненным приемам.

Спохватившись, Сьюзен выгнала детей из коридора, пока количество жертв легендарной вейновской изобретательности не сравнялось с общим числом детей, но положение только ухудшилось — теперь громко орали все пятеро узников коварной лестницы, даже Август не смог остаться в стороне.

— Мы здесь умре-е-ем! — драматизировали девочки.

— Я никогда не поступлю в Хо-о-огвартс! — страдал Август.

— Мы пропустим у-у-ужин! — надрывались его младшие друзья.

Поминутно отвлекаясь на то, чтобы хоть как-то успокоить детей и в очередной раз предпринять попытку раздвинуть прутья руками, воспитатели пришли к выводу, что здесь необходим комплексный подход: один накладывает защитные заклинания на ребенка, другой трансфигурирует металл. Но не успели они договориться о формулах и поднять палочки, как в воздухе над лестницей с громким хлопком появилась Гибси. В руках домашний эльф сжимала два куска мыла и ведро воды, на голове ее красовалась стопка чистых полотенец. Не расплескав ни капли из ведра, она приземлилась позади Августа Вейна и стала намыливать его голову с такой скоростью, что движения ее рук расплывались перед глазами.

— Что ты?.. — с трудом выдавила Сьюзен.

Гибси крепко схватила мальчика за ворот рубашки и дернула на себя. С придушенным писком Август выскользнул из тисков лестницы и сел на ступеньки, осторожно ощупывая свои малиновые уши. Чистое полотенце белым пологом опустилось на него сверху, когда домовик уже намыливала другого ребенка.

— …делаешь? — когда мисс Боунс закончила фразу, на свободе были уже трое из пяти пленников. Гибси работала сосредоточенно и быстро, и вскоре все пятеро незадачливых экспериментаторов сидели на полу, вытирая мыльные головы.

— Гибси идет мыть окна на второй этаж, — невозмутимо проговорила домовик и, закинув на плечо последнее полотенце, подняла с пола ведро с водой. — Мисс что-нибудь нужно от Гибси?

— Н-нет, спасибо, — промямлила Сьюзен. — Ты можешь идти.

Как только Гибси растворилась в воздухе, потрясенная Боунс медленно повернула голову к Гарри и застыла с открытым ртом, не в силах вымолвить: «Нет, ну ты видел?!» Мистер Браун опомнился быстрее: он ободряюще потрепал мальчишек по волосам, восхищаясь воистину ослепительным сиянием красных ушей. Пока эффект от близкого общения с лестницей не прошел, он предложил детям поиграть в индейцев, назначив Августа Вождем Большое Ухо. Как только племя краснокожих скрылось в спальнях в поисках перьев, Гарри повернулся к Боунс, пожал плечами и спокойно сказал:

— Я всегда говорил, что эльфийская магия — это страшная сила! — припомнив, как Добби подставил его с именинным пирогом Дадли, он добавил: — Правда, мне ещё никто не верил.


***



Вечером, когда дом опустел, игрушки заняли свои места в ящиках и на полках, а Сьюзен давно поднялась наверх, Гарри дернул свою сумку за ручки и с трудом смог оторвать ее от пола.

— Гибси! — в сердцах рявкнул он куда-то в направлении чулана. Хотя Гарри никогда не встречал там никаких следов проживания маленького помощника, ему почему-то казалось, что Гибси должна жить именно там. — Мне не нужно столько еды!

Домовик возникла из теней коридора прямо перед ним, смиренно прядая большими ушами и теребя оборку наволочки, служившей ей одеждой.

— Это в последний раз, сэр! — смущенно пискнула она. — Больше Гибси не будет вам готовить!

— Хорошо бы… — проворчал Гарри, с трудом вскинул сумку на плечи и направился к двери. Хотя за оградой его больше не караулили призраки прошлого, на всякий случай он взял привычку оглядываться по сторонам прежде, чем шагнуть за калитку. Трансгрессировал он прямо на крыльцо своего дома, суматошный день сильно измотал его, и тратить лишние силы на вечернюю прогулку Гарри не стал. Он толкнул дверь, переступил порог, бросил сумку на пол и замер у входа.

Если бы не знакомые вещи, Гарри и вовсе решил бы, что ошибся адресом и это не тот дом, что он покинул с утра. То ли вечерний свет по-другому преломлялся, проходя сквозь оконные стекла, то ли холодная звенящая тишина, что много лет встречала его у порога, вдруг перешла в другую, более нежную тональность, то ли запах дерева и камня приобрел особенные ноты…

Гарри нахмурился и тихонько прикрыл за собой дверь. Взгляд скользил по комнате в поисках чего-то, что могло бы объяснить неуловимые изменения, но вещи лежали на своих местах точно там, где он оставил их утром. Осмотрев комнату, он снова обернулся к двери и почти на минуту забыл как дышать.

Метла.

В углу около двери стояла спортивная метла. «Нимбус» последней модели, если быть точным. По древку метлы вилась замысловатая гравировка, но тратить время на то, чтобы разобрать имя владельца, никакой необходимости не было.

Глава 6. Газеты и письма

Из гостиной послышался шорох бумаги и приглушенный женский смех. Стараясь не шуметь, Гарри пробирался через коридор. Он был уверен, что бешеный стук его сердца слышен даже в пустых комнатах второго этажа.

Джинни сидела за его рабочим столом, подогнув под себя правую ногу, и читала письма, которые он не отправлял. Верхний ящик стола, где они хранились, был открыт и практически пуст, исписанные листы ровным слоем покрывали стол и пространство на два метра вокруг. Гарри и не думал, что писем накопилось так много, но в течение прошедших семи лет он каждую неделю исправно добавлял к этой стопке несколько листов. Судя по рисунку на листе, который в данный момент держала Джинни, она как раз дочитала до появления в детском саду второго мистера Поттера. Рисунок живописно изображал все, что Гарри хотел сделать с куклой, но не мог, поскольку она являлась собственностью Сьюзен.

Гарри прислонился плечом к дверному косяку и закусил губу, чтобы не выдать свое присутствие случайным словом. Бледная, со спутанными рыжими волосами, Джинни выглядела измотанной. Неудивительно — чтобы взять Кубок, сборная Англии должна была тренироваться день и ночь. Победа в чемпионате мира ни на кого не сваливается просто так…

Джинни снова тихо засмеялась, рука ее дрогнула, еще один лист упал на пол рядом с кожаными наручами — обязательной частью обмундирования ловца.
Гарри с трудом заставил себя перестать любоваться своей девушкой и задуматься над тем, что она здесь делает. Время еще не вышло, он знал это, потому что считал дни до ее возвращения. И если она действительно вернулась навсегда, то почему одета в спортивную форму? И почему из вещей при ней только метла? Какая уважающая себя ведьма отправится в новый дом без хотя бы одного безразмерного чемодана?

И, наконец, самый главный вопрос: какого черта он стоит как вкопанный и изводит себя подозрениями вместо того, чтобы просто подойти к ней?

— Добро пожаловать домой, — сипло проговорил Гарри, но все же не сдвинулся с места. Ему нужно было сказать ей так много, что слова застревали в горле, в ожесточенной схватке борясь за право быть озвученными в числе первых.

Джинни встрепенулась, вскочила со стула и замерла, уставившись на Гарри так, словно ожидала от него как минимум непростительного проклятья. Со смешанными чувствами он проводил взглядом последний лист письма, по ломаной траектории планирующий на пол, чтобы присоединиться к десяткам своих собратьев. Видеть на полу ворох бумаг было одновременно и грустно, и радостно, ведь он писал их для того, чтобы однажды она их прочла. Откровенно говоря, все в этом доме было сделано для нее.

Гарри прочистил горло и добавил:

— Не ждал тебя так рано.

Теперь, когда она смотрела прямо на него, Гарри видел, как она изменилась — это была все та же и в то же время совсем другая Джинни. Прошло семь лет, кто знает, что за женщина теперь носит это имя? Она нервно сглотнула, за отворотом мантии сильнее обозначились тонкие ключицы. Все это в купе с резкими движениями и явной настороженностью придавало ей сходство с птицей. Наверное, не стоило этому удивляться: последние несколько лет в воздухе она проводила больше времени, чем на земле.

— Сборная досрочно разрывает контракт, — наконец произнесла она.

— Что? — Гарри опешил. Это не могло быть правдой, не в свете последних событий! Даже от всей остальной команды избавиться выгоднее, чем от победоносного ловца! — Ты приносила им миллионы!

— У них нет выбора, — в тщательно сдерживаемой улыбке промелькнула злость, — я сломала два ребра нашему загонщику. Это классифицируется как преднамеренное вредительство.

— Он настолько плохо играл?

Лицо Джинни вдруг разгладилось, напряженные плечи опустились, даже дыхание сделалось ровнее. На секунду она стала прежней: полной надежд восемнадцатилетней девчонкой со спутанными огненными волосами и метлой старшего брата за спиной, готовой в любой момент взмыть в небо в погоне за своей мечтой.

— Ты не читаешь газет, не так ли?

— С тех пор, как там перестали публиковать твои письма, у меня не возникало такого желания. — Гарри равнодушно пожал плечами, но тут же сорвался с места, потому что мисс Уизли рухнула на стул, точно ноги ее больше не держали.

Вскоре после завершения своего первого сезона в составе сборной страны Джинни поняла, что большой спорт — это скорее политика, нежели игра. Из сотен товарищеских и турнирных матчей, в которых ей доводилось участвовать, единицы заканчивались так, как должно, остальные были постановочными: их результат, темп игры, даже количество опасных голевых моментов и травм устанавливалось заранее. Кто предлагает лучшую цену, тот и выигрывает. Каждый забитый квоффл является предметом торга. Справедливости ради следует заметить, что не всегда дело решают деньги. Иногда целая команда должна потерпеть поражение для того, чтобы в одной из последующих игр определенному игроку позволили выделиться и заработать себе имя. Так пешку продвигают в дамки, жертвуя сиюминутным преимуществом, чтобы в перспективе получить миллионы с именитого ловца. В итоге не так важны профессиональные навыки игрока, как его умение лавировать в отношениях между тренерами и спонсорами.

Квиддич в магической Британии был одним из самых эффективных инструментов управления общественным мнением. Кого интересуют участившееся в графстве Суссекс нападения вервольфов, когда на первой полосе Джиневра Уизли и Лоуренс Найтингейл держат Кубок Мира? И пусть вервольфы спокойно едят людей в маленькой заметке на предпоследней странице, ведь главное на сегодняшний день то, что «Мы победили!».

В первый год Джинни чуть не съехала с катушек — мастерство полета, которым она так гордилась, оказалось никому не нужно. Оно служило весьма определенным целям: «показать класс», удивить толпу, набрать очки в глазах болельщиков, репортеров и руководства. Подлинный кураж, ради которого она играла в квиддич, удавалось почувствовать только на тренировках, да и то только в том случае, если повезло найти достойного соперника.

Именно в этот период она нуждалась в Гарри больше, чем когда-либо, но именно тогда ее популярность резко возросла и последняя ниточка, связывающая ее с любимым, была оборвана жестоко и бесцеремонно. Мисс Уизли как-то в ноябре полночи проторчала на балконе общежития, ожидая сову, но птица так и не вернулась к хозяйке, а на утро Джинни обнаружила свое письмо напечатанным на развороте «Ежедневного пророка». Любовь, которую она так тщательно пыталась спрятать от всего мира, трепали снова и снова в течение нескольких месяцев, а ей оставалось только скромно улыбаться и молчать, когда хотелось орать до хрипоты на каждого, кто посмеет задать еще один вопрос о личности загадочного возлюбленного.

Когда становилось совсем паршиво, она садилась на метлу, взмывала над стадионом и носилась кругами, задыхаясь от ветра, развивая запредельные скорости, которые никогда по-настоящему не пригодятся ей в игре. Джинни тренировалась, как одержимая, и другие игроки в команде смотрели на нее сначала с восхищением, затем с ужасом и, наконец, с жалостью. От матери проходили вопилки после каждого выпуска газет с особенно мерзкими сплетнями, Молли не знала, чему верить, и на всякий случай реагировала на все. Особенно она любила пройтись по решению дочери бросить Гарри Поттера. Джинни мутило от каждого такого послания, но зато все в радиусе действия вопилки были свято уверены, что раз миссис Уизли так бесится, это чистая правда.

С самого начала брак, в который Джиневра собиралась вступить, был неравным по многим параметрам. В самом деле, где Мальчик-Который-Выжил, победитель Волдеморта, наследник рода Перевелов, последний из Поттеров, и где рыжая девочка в обносках своей матери, даже имя которой не было никому известно до тех пор, пока она не стала невестой Великого Героя?

Джинни Уизли. Девочка-Которой-Просто-Повезло.

Никого ведь не волновало, сколько раз она рисковала своей жизнью во время войны, сколько смертей предотвратила, обучая учеников Хогвартса защите от темных искусств в Отряде Дамблдора, когда Пожиратели Смерти захватили школу. По сравнению с Гарри она была и оставалась никем.

Джинни не могла стать вторым Победителем Волдеморта хотя бы потому, что больше таких безумных маньяков не носила земля Альбиона, но она могла принести магической Британии триумф, которого эта страна не знала десятилетиями. Победу, которая, пусть ненамного, но уравняет их положение в обществе. Победу, которая даст ей право занять место рядом с Гарри по праву, быть его партнером, разделить его судьбу, стать Героем.

У нее годами не было возможности связаться с Гарри, но именно сейчас она понимала его лучше, чем когда-либо. Быть героем — значит быть одиноким. И после очередного спектакля, который в газетах именовали «блестящей игрой», когда хотелось сломать метлу, послать все к черту и сбежать, она вспоминала, что Гарри ни разу за семь лет обучения в Хогвартсе даже не задумался об этом. А ведь в его игре ставки были гораздо выше.

И она оставалась, чтобы день за днем идти к своей цели. Ради него.

Все, что она делала, она делала ради него.

Сборная Англии должна была проиграть Чемпионат мира, удовлетворившись вторым местом. Ловцу приказали не замечать снитч до тех пор, пока сборная не наберет сотню очков, а затем, изобразив на потеху зрителям изящный поединок в воздухе, дать поймать мяч игроку сборной Франции. Если бы она отказалась, ее карьера закончилась бы в тот же день, поскольку ни одна сборная впоследствии не захотела бы иметь дело с неуправляемым игроком. Поэтому Джинни невозмутимо кивнула и вышла вместе со всей командой на поле, где на сорок шестой минуте матча, не удосужившись знаком пригласить француза к поединку, нагнала и поймала снитч.

Англичане ликовали, руководство сборной в бешенстве грозило огромными неустойками, французы, договоренность с которыми была столь грубо нарушена, угрожали аннулировать все сделки на ближайший год, а победоносный ловец только к вечеру разжала сведенные судорогой посиневшие пальцы, чтобы взглянуть на крохотный золотой шарик и улыбнуться. Джинни Уизли больше никогда не будет просто девочкой из бедной семьи.

Удача здесь не причем, она действительно достойный игрок. Одна из лучших.

Упустила из виду она только одно — пока менеджеры трясли ее как грушу и, воздевая руки к потолку, вопрошали «Ты окончательно спятила, Уизли?!» и «Ты хоть представляешь, сколько денег мы потеряли?! Скажи, что ты была под Империо или, клянусь, ты не доживешь до утра!», остальные игроки сборной общались с журналистами. Лори Найтингейлу вдруг пришла в голову прекрасная мысль, которой он и не подумал с ней предварительно поделиться.

И когда вчера утром кто-то из ребят принес на поле газету, и Джинни развернула «Ежедневный пророк»… Собственно, заголовок о ее помолвке с Найтингейлом был последним, что она четко помнила о вчерашнем дне. О том, как она в три прыжка преодолела половину поля, что она при этом орала и как Лори пролетел несколько метров после встречи с ее метлой, ребята рассказывали ей уже вечером, предусмотрительно держа ее за руки, как сломанную куклу. Джинни понимала их через слово, последствия ее поступка уже не имели никакого значения. Лори умудрился за день уничтожить все, ради чего она как проклятая работала семь лет.

Уже после отбоя невидящим взглядом пронзая ночь за окном, Джинни поняла, что оставаться здесь больше нет никакого смысла. Если сейчас она потеряет Гарри, то можно будет признать, что последние семь лет были огромной ошибкой. Зная Поттера легко предсказать, что, узнав о помолвке своей девушки с другим, он запросто может в благородном порыве отказаться от своих притязаний ради ее счастья.

Дом Поттеров не был подключен к каминной сети, и Джинни не рисковала трансгрессировать в Годрикову лощину, поскольку в таком эмоциональном состоянии она легко могла оставить правую ногу где-нибудь в Йоркшире, а левую — в Хэмпшире. И, словно ведьма из старых сказок, она вылетела в окно на метле, чтобы пролететь через четыре графства со скоростью, развить которую над квиддичным полем она и мечтать не смела. Джиневра Уизли собиралась обогнать «Ежедневный пророк».

— Ты в порядке? — обеспокоенно заглядывая ей в глаза, спросил Гарри.

— В порядке ли я? — выдохнула она и улыбнулась, хотя больше всего на свете ей хотелось разрыдаться от облегчения. — Да я никогда в жизни не чувствовала себя лучше! Ну, то есть было, конечно, пару раз в сарайчике с метлами… и на чердаке под укоризненные завывания упыря несколько раз…

Гарри с облегчением рассмеялся. Едва ли такие воспоминания придут на ум человеку, который чувствует себя скверно. В перенаселенной «Норе» найти свободную комнату было трудновато, так что фамильный упырь семейства Уизли в свое время повидал немало пикантных подробностей личной жизни единственной дочери хозяев и ее избранника.

— Почему ты считаешь, что он был расстроен? Лично я предпочитаю думать, что вся живность на чердаке пребывала в неописуемом восторге еще сутки после того, как мы спускались оттуда.

Они засмеялись снова.

До сегодняшнего дня Джинни не была в Годриковой лощине ни разу. Она только слышала от Гарри, что дом его родителей находится там, и знала из писем, что несколько лет назад последний из Поттеров решил восстановить свое родовое гнездо. То, что ей удалось добраться до места, иначе как чудом назвать было нельзя, но чудеса не случайны, они лишь подчиняются закономерностям, которые еще неизвестны. Зная направление весьма и весьма примерно, она летела, ведомая тем же чувством, что год за годом позволяет птицам возвращаться домой. Джинни коснулась калитки с восходом солнца, но все равно опоздала — дом был пуст, хозяин покинул его еще до рассвета.

Входная дверь была не заперта и, покрепче перехватив метлу, Джинни шагнула в небольшую прихожую. И как только дверной замок щелкнул за ее спиной, из груди вырвался вздох облегчения — она дома, теперь все будет хорошо. Следующие несколько часов она провела, обходя пустые комнаты и тихонько прикасаясь к мебели, пока не оказалась перед письменным столом, на котором лежало неоконченное письмо об игре в квиддич в детском саду.

Гарри удалось ускользнуть не только от внимания прессы: о том, чем он занимается, не знали даже близкие друзья. Джинни писала братьям, пытаясь осторожно навести справки, но все безрезультатно — ни Джордж, ни Билл, ни даже Рон ничего не знали о нем. Несколько раз в год о Мальчике-Который-Выжил вспоминали газеты, но истории, что они публиковали, были одна другой невероятнее. То писали, что он покинул страну в поисках какого-нибудь еще Темного Лорда, то предполагали, что он служит в каком-то настолько засекреченном отделе аврората, что даже в Министерстве об этом знают всего несколько человек, и те молчат под непреложным обетом. Джинни с неизменным раздражением выбрасывала эти номера. Она не сомневалась, что Гарри больше никогда не ввяжется в историю, где будет хотя бы один Темный Лорд или хотя бы одно Министерство чего бы то ни было.

Джинни открыла ящик стола и нашла десятки писем, адресованных ей. Она читала их одно за другим, не в силах остановиться. Гарри рассказывал о Сьюзен, о детях, о своей работе с присущим ему юмором и в то же время так серьезно и обстоятельно, что довольно скоро она поняла: там его место. Великий Герой был как рыба в воде среди маленьких волшебников, он управлялся с непредсказуемыми и порой откровенно опасными проказами с невероятной легкостью.

Гарри получил назад свое детство. Жизнь среди детей, которые не тычут в него пальцами, поскольку сами являются точно такими же волшебниками.

— Слушай, чем это пахнет? — вдруг обернувшись в сторону кухни, спросил Гарри.

— Черт! — Джинни вскочила со стула и скрылась коридоре с такой скоростью, словно за ней гнались дементоры. Из кухни донесся металлический лязг и приглушенные ругательства. — Я все испортила! — пожаловалась она. — Испортила свой первый семейный ужин!

Гарри закатил глаза и отправился за своей сумкой. Интересно, Джинни просто издевается или действительно думает, что после упоминания сарайчика с метлами он все еще способен думать о еде?

— Семейным ужин делает наличие семьи, а не еды, — проговорил он, осторожно выкладывая на стол один за другим пухлые свертки. Гибси в этот раз превзошла саму себя. Надо будет спросить у нее завтра, откуда она узнала, что сегодня ему понадобится больше еды, чем обычно.

Джинни суетилась, пытаясь спасти то, что осталось от кастрюли, павшей жертвой ее кулинарного таланта. Что ж, если ее так волнует ужин, пусть будет ужин. После он обязательно намекнет ей, как именно она может компенсировать ему свои неудачи на поприще приготовления пищи.


***



На следующее утро Гарри опоздал на работу впервые за семь лет. Ночью нашлись дела поважнее, чем сон. Он вылетел из дома, когда на улице уже светило солнце, на ходу допивая первую порцию оборотного зелья. Волосы его быстро светлели, глаза приобретали цвет безоблачного неба, рост увеличивался так быстро, что он даже споткнулся пару раз, но к тому времени, как он добрался до места, с которого обычно трансгрессировал, Гарри уже выглядел, как мистер Браун.

Сделав пару шагов по знакомому парку, Гарри в замешательстве остановился: он не видел ограды «Пряничного Домика». Калитки также не было там, где ей следовало находиться, не говоря уже о детской площадке и самом здании. Неужели из-за того, что он немного опоздал, охранные чары скрывают от него детский сад? Это было бы глупо. И совершенно не смешно.

Сделав еще пару кругов по парку, он вернулся к облезлой скамейке, где много лет назад встретил играющих мальчишек, и сердито рявкнул в том направлении, откуда тогда вышла Боунс:

— Сьюзен! — пусть он не слышал играющих неподалеку детей, но мисс Боунс обязана была слышать то, что происходит снаружи полога заклятья, иначе она не смогла бы найти сбежавших мальчишек. — Сьюзен! — повторил он громче и требовательнее.

— Незачем так орать, мистер Поттер! — Гарри обернулся и увидел Боунс, сердито шагающую к нему по траве. — У меня там пятнадцать человек, и я не могу оставить их сию секунду ради тебя одного.

— Что происходит?

— Очевидно, ты больше не можешь войти.

Гарри уже открыл было рот, чтобы высказать Сьюзен все, что он думает о ее чувстве юмора, но вдруг застыл, пораженный внезапной догадкой.

«Ты можешь войти, дитя», — сказала старуха Гилрой, пропуская его в дом. Те же слова она говорила каждому ребенку, что входил в этот дом и однажды должен был его покинуть.

Внезапный порыв ветра потревожил неухоженные кроны деревьев в парке, травы прильнуди к земле. Стало холодно, но Гарри готов был поклясться, что ветер здесь не при чем.

— Я никогда не был воспитателем, верно? — медленно проговорил он. — Я был всего лишь самым старшим из твоих воспитанников.

Сьюзен склонила голову на бок и довольно прищурилась. О том, что сама всего лишь ученица более мудрой и могущественной ведьмы, она предпочла промолчать.

— Обычно дети заканчивают детский сад прежде Хогвартса, но ты никогда не был обычным ребенком.

Детство Гарри Поттера было навсегда похоронено в чулане под лестницей на Тисовой улице, и миссис Гилрой приняла его как ребенка, которому необходимо было немного настоящего, не отягощенного никакими последствиями чуда. Прикасаясь к лицу светловолосого маггла, своими слепыми глазами она видела мальчика в сломанных круглых очках, который только что выбрался на свет из своего чулана. Он стоял на пороге этого дома, сбежав от последствий магической войны и непомерных ожиданий, что взвалили на него выжившие и погибшие, от своего имени, отягощенного подвигами, от всех, кто его знал. Определенно, Гарри нуждался в «Пряничном домике» больше, чем дом нуждался в нем. В этом Мальчик-Который-Выжил ничем не отличался от других детей под этой крышей.

— Но тебе все еще нужен воспитатель? — уточнил он.

Сьюзен сосредоточенно кивнула.

— И что нужно сделать бывшему выпускнику, чтобы получить эту должность?

Улыбнувшись тепло и мягко, мисс Боунс подбросила что-то в воздух, и, по широкой дуге преодолев расстояние, в руки Гарри упал маленький мистер Поттер.

— Повзрослеть, — сказала она и растворилась под пологом маскирующего заклятья.


Эпилог в комментариях

@темы: Поттер, Фанатское, Мои фанфики

---

Пряничный домик, гаррицентричный постканон, Снейджер

Пряничный домик
Автор: Mirroring
Бета: Hariken, Грустный карасик
Фандом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Заявка: Воспитатель Гарри
Основные персонажи: Северус Снейп (Снегг, Принц-Полукровка), Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Гермиона Грейнджер, Джинни Уизли
Пэйринг: ГП/ДУ, СС/ГГ
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Юмор
Предупреждения: OOC
Размер: Миди, 51 страница, 7 частей
Статус: закончен

Глава 1. Первое правило Сьюзен Боунс

Молли Уизли открыла перед Гарри двери «Норы», бледная, как полотно. Он шагнул внутрь, пытаясь отдышаться. Менее получаса назад Гарри получил от миссис Уизли сову с тревожными известиями о том, что Джинни вернулась домой сама не своя, заперлась в своей комнате, никого не впускает и, кажется, плачет. На Джинни, которую он знал, девушку, которая сражалась на равных с Пожирателями смерти, это было категорически не похоже, и, бросив все свои дела в Министерстве, он примчался домой.

Поднимаясь по лестнице в комнату своей невесты, он догадывался, что это, должно быть, как-то связано с ее работой — Джинни была ловцом в сборной графства по квиддичу. Но в последнее время дела ее шли в гору, команда одерживала одну победу за другой, и мисс Уизли неизменно вносила в это свой вклад. Она была слишком перспективным игроком, чтобы тренер попытался избавиться от нее. Так в чем же дело?

Предусмотрительная Молли вручила будущему зятю ключ от комнаты дочери, так что взламывать дверь «Алохоморой» не пришлось.

— Джинни? — позвал Гарри, осторожно вслушиваясь в приглушенные рыдания. — Что случилось?

Джинни никогда не плакала так сильно. Он видел на ее лице слезы радости, когда в очередной раз возвращался с того света, слезы скорби, когда приходилось хоронить друзей, но никогда еще не видел, как ее разрывают злые слезы отчаяния. Очнувшись, она подняла покрасневшее лицо и вскочила на ноги, чтобы схватить с пола какой-то листок, но Гарри оказался быстрее.

— Отдай! — вытирая слезы рукавом кофты, крикнула она и попыталась вырвать бумагу из его рук. — Не читай, Гарри!

— Контракт… — бормотал он себе под нос, уворачиваясь от цепких рук Джинни. — Основной состав… сборная Англии… Сто тысяч галлеонов в год! Джинни, это же…

— Десять лет, Гарри! Чертов контракт на десять лет!

— Это же безоговорочный успех! — не слушал он. — Ты должна бегать по округе и тыкать им в лицо каждому, кто попадется на пути!

— И не подумаю!

— Тогда я сам это сделаю! — рассмеялся он, пытаясь поймать девушку и стиснуть ее в объятиях, но она увернулась. — Черт возьми! Моя Джинни — ловец национальной сборной!

— Гарри! — Джинни наконец схватила его за руки и заставила посмотреть на себя внимательнее. — Ты понимаешь, что свадьба и этот контракт — вещи взаимоисключающие?

— Почему?

— Потому что женщина под фамилией Поттер никогда не сможет самостоятельно построить карьеру в этой стране! Откуда мне знать, продвигают меня потому, что я действительно хороший игрок, или… — Джинни запнулась и замолчала, опустив глаза.

— Или только потому, что ты моя жена, — закончил за нее Гарри, и руки его опустились.

Повисла долгая пауза.

— Послушай, это не значит, что я не хочу выходить за тебя! — Джинни заглядывала ему в глаза с надеждой и страхом. — Клянусь, я люблю тебя больше всего на свете, но как еще могу узнать, чего я действительно стою?

«…оставаясь в твоей тени…» — не сказала она, но Гарри ее прекрасно понял. Он кивнул, и Джинни отступила на шаг и проговорила, будто извиняясь:

— Я поругалась с мамой…

На самом деле миссис Уизли упомянула в письме далеко не все. Перед тем, как Джинни поднялась к себе, они с матерью крупно повздорили. Молли говорила, что главное в этой жизни — семья, и если Джинни выберет карьеру, а не тихую семейную жизнь за спиной Гарри Поттера, то она может начинать подыскивать себе другую мать. Отчасти это объясняло, почему Гарри не встретил по пути ни одного представителя семьи Уизли, кроме ее грозного матриарха. Мужчины просто попрятались, не желая попасть под громы и молнии, что метали миссис Уизли и ее единственная дочь. То еще зрелище, должно быть. Жаль, что он его пропустил.

— Подписывай, — прежде чем Джинни успела закончить сбивчивый рассказ, выпалил он.

— Что? — судя по выражению лица, мисс Уизли ожидала еще одного скандала и боялась, что с Гарри, в отличие от собственной матери, справиться будет не просто. Очевидно, что миссис Уизли вызвала его, чтобы помешать Джинни поставить подпись на документе и перечеркнуть семейную жизнь на ближайшие годы, поскольку Гарри является лицом более чем заинтересованным.

— Или я десять лет жду, пока ты построишь карьеру и станешь моей женой, или я женюсь на тебе сейчас и следующие лет семьдесят виню себя в том, что ты упустила эту возможность.

Джинни открывала и закрывала рот, не в силах выдавить ни звука. Она была ошеломлена. Слово Гарри значило для нее больше, чем мнение всей ее семьи, и если бы он настаивал на свадьбе, ей оставалось бы только уступить.

— Но ты пообещаешь мне, что выйдешь за меня на следующий день после истечения срока контракта.

Хотел ли он жениться на ней? Конечно, хотел. Хотел ли он ждать этого десять лет? Конечно, нет. Но выбор невелик: или он позволит ей реализоваться, или через двадцать лет она станет второй Молли Уизли. Женщиной, в жизни которой нет и не было ничего, кроме семьи.

Джинни всхлипнула и крепко обняла его.

— В этот день через десять лет я буду твоей женой, Гарри. Я обещаю.

***


По крайней мере, Джинни точно знала, чего хочет. С ним самим все далеко не так просто.

Два долгих года после того, как Гарри, успешно сдав экзамены, навсегда распрощался с древними стенами Хогвартса, он потратил на судебные тяжбы, где попеременно выступал то свидетелем, то обвиняемым. Он приходил в Министерство Магии каждый день, как на работу, и за два года возненавидел его сильнее, чем Волдеморта за все семь лет обучения. Иногда у Гарри создавалось впечатление, что он один кормит половину всех юристов и журналистов в этой стране. Вторую половину кормил Снейп, но тот, по крайней мере, был мертв и потому не обязан являться на слушание своего дела.

Гарри такой роскоши себе позволить не мог, он считал себя обязанным погибшим в этой войне, ради них он пытался восстановить справедливость. Но справедливость была гибкой скользкой дрянью и раз за разом ускользала от него. Единственное дело, которое удалось довести до конца, — дело Снейпа. Для мертвеца Министерству было не жаль награды, и он получил ее. Посмертно.

Но с тех пор, как Джинни покинула «Нору», (согласно своему контракту, она должна была жить в непосредственной близости от места тренировок) жизнь в доме Уизли стала для него совершенно невыносимой. Гарри еще мог противостоять Молли — она слишком ценила его, чтобы в открытую требовать чего-то, но Рону, который давил на него с принятием решения о карьере аврора, противопоставить было нечего. Общая детская мечта — сражаться со «злом» на стороне «добра», когда-то объединявшая друзей, теперь их разделяла. За последнюю пару лет вокруг этих понятий у Гарри отросли здоровенные кавычки, а у Рона — нет. Он все еще видел мир поделенным на плохих и хороших, темных и светлых, и его, конечно же, еще не тошнило от Министерства.

Положение осложнялось тем, что рядом не было Гермионы, чтобы поставить Рона на место. Мисс Грейнджер поступила в Университет Волшебства, наплевав на радужные перспективы карьеры в Министерстве Магии. На резонный вопрос Артура, гордо тряхнув каштановыми кудрями, она заявила, что для того, чтобы перебирать бумажки, не нужно было с риском для жизни заканчивать Хогвартс. Гермиона могла просто остаться с родителями-магглами в немагическом мире и стать, к примеру, секретарем. Она собиралась посвятить свою жизнь изучению самой Магии, и Гарри знал, что однажды этот мир еще услышит о профессоре Гермионе Джин Грейнджер.

В один прекрасный день Гарри собрал вещи и, ничего никому не объяснив, уехал из «Норы».

К черту Министерство, к черту Уизли, к черту Мальчика-Который-Выжил! Все, чем он занимался после окончания Хогвартса бессмысленно. Ближайшие десять лет он, по большому счету, никому ничего не должен, а его собственные желания — семья и дом — недоступны.

Хотя почему же? Дом в Годриковой Впадине как раз ждал его с распростертыми объятиями, зияя темными дверными проемами и скалясь от радости выбитыми оконными стеклами.

Эту развалину проще было снести и построить заново, но Гарри располагал достаточным количеством денег и свободного времени, чтобы попытаться реставрировать дом самостоятельно. Он поселился на первом этаже и первые несколько месяцев спотыкался о подставленные тут и там под дождевую воду ведра, спал на куче тряпья у горящего камина, но упорно продолжал день за днем выгребать из помещения мусор и обломки отвалившейся отделки. Ничего из вещей его родителей в этом доме давно не осталось. Гарри предполагал, что их растащили на сувениры еще до того, как корзинка с его тщедушным тельцем коснулась порога дома на Тисовой улице.

Никто никогда не учил его ремонтировать жилище, и поначалу дело шло из рук вон плохо, но у него не осталось ничего, кроме этого дома, и с остервенением, достойным узника замка Иф, ковыряющего обломком ложки стену своей камеры, Гарри день за днем продолжал работу. Поразмыслив, он отказался от использования магических средств и инструментов. В противном случае пришлось бы общаться с волшебниками, а этого ему меньше всего хотелось, когда его колдография не сходила с первых полос газет вот уже несколько лет. Магглы же, населяющие провинциальные города, с удовольствием продавали строительные материалы, делились секретами ремесла и, что самое приятное, знать не знали ничего о Гарри Поттере.

Заклятие маскировки, когда-то наложенное на дом, пришлось обновить после того, как Гарри однажды провел целый день, наблюдая из-под мантии-невидимки за двумя журналистами, перевернувшими его убогое жилище вверх дном в поисках его самого. Представители четвертой власти магического мира и не подозревали, насколько близки были к многократному круциатусу и обливиэйту, когда отпускали мерзкие комментарии по поводу запустения и разрухи в доме «Великого героя». Как только, чихая от пыли, они покинули дом, Гарри позаботился о том, чтобы никто больше не переступил этот порог без приглашения хозяина, кроме его невесты и его самого.

В столярном ремесле Гарри также ровным счетом ничего не смыслил, и потому его первые опыты в области конструирования мебели являли собой жалкое зрелище: кривая кровать, детали которой держались вместе исключительно при помощи магии, колченогая табуретка и стол, который исполнял джигу на тонких трясущихся ногах каждый раз, когда Гарри что-то на него ставил. Виктор Франкенштейн, будь он столяром, гордился бы этими изделиями, да и сам Гарри признавал, что это самые ужасные орудия убийства времени, которые ему когда-либо доводилось видеть. Конечно, он мог купить и готовые вещи, но в этом случае восстановление дома заняло бы несколько месяцев, а Гарри нуждался в годах работы.

К тому же, своими руками перестраивая дом, он ощущал, как переписывает его историю, превращая его из места, где убили всю его семью, в место, где со своей семьей он будет счастлив.

Однажды.

Весьма не скоро.

***


— Отдай! Это мое! Я вырасту и превращу тебя в слизняка, дубина!

— А мой папа может превратить тебя в козявку прямо завтра, когда я ему скажу, что ты кидался в меня песком!

— Слизняк!

— Козявка!

— Разве это не одно и то же? — меланхолично пробормотал Гарри, устраивая пакеты с покупками на лавочке в парке, куда забрел после посещения очередной строительной ярмарки. Найти тихое место для того, чтобы незаметно трансгрессировать домой, не удавалось вот уже около часа, и он углубился в незнакомый парк в надежде обрести желанное одиночество, но и здесь нашлась парочка мальчишек лет пяти. Один из них, сероглазый и поджарый, беспрестанно двигался, взмахивал руками, перебегал с места на место, а другой, крепко сбитый карапуз с копной каштановых кудряшек, посматривал на суетливого товарища свысока, вытирая о штаны грязные пальцы.

— Вовсе нет! — серьезно сообщил кудрявый мальчик, исподлобья поглядывая на Гарри. — Слизняки больше козявок и раз в пять противнее!

— В десять! — поддакнул его суетливый приятель.

— Да, в десять! И козявки живут в носу, а слизняки на воле!

— О! — восхитился Гарри. — Тогда я предпочел бы быть слизняком. Гордым, вольным слизняком! Каждый вечер я бы уползал в закат, и только след от соплей серебристой дорожкой напоминал обо мне жителям долины. — Он поднял руку и, противно причмокивая, изобразил эпическое уползание одинокого героя.

Мальчишки, в свою очередь, пришли в полный восторг. Затем попробовали повторить. Поспорили, у кого получается лучше и чуть было не подрались, но Гарри вовремя заявил, что поединок без судьи засчитан не будет. Нет, сам он не может быть судьей, потому что… потому что…

— Потому что мужчины не судят поединки между мужчинами, — авторитетно соврал он. — В этом деле совершенно необходима хотя бы одна Прекрасная Дама.

— Мисс Сьюзи! — заорали они так, что Гарри подпрыгнул. — Нам срочно нужна Прекрасная Дама!

Полноватая женщина лет двадцати пяти в ту же секунду появилась из-за деревьев. Она приближалась степенно, не торопясь, и на лице ее играла мечтательная улыбка.

— Вы льстите мне, господа, — мягко проговорила она и остановилась напротив ребят.

— Вы знаете, где ее найти?

— Показалось… — вздохнула женщина, и Гарри пришлось предпринять значительные усилия, чтобы не расхохотаться. Тем не менее, из роли толстушка не вышла. — Зачем вам нужна Прекрасная Дама, о, мои храбрые рыцари?

— Чтобы судить поединок слизняков! — подпрыгивая на месте от нетерпения, выпалил щуплый мальчишка и указал на Гарри. — Вот он говорит, что девчонки в этом лучше всего понимают!

Полная леди с подозрением покосилась на Гарри, но ничего ему не сказала.

— Попросите миссис Гилрой, — подумав немного, сказала она малышам.

— Но она же старая! — немедленно возмутились дети.

— Совершенно верно! — не моргнув и глазом, подтвердила женщина. — Она такая старая, что в молодости судила рыцарские турниры… когда еще была Прекрасной Дамой.

Как только дети умчались на поиски Заслуженной Прекрасной Дамы, полная леди соизволила обратить внимание на Гарри. Она повернулась к нему ровно настолько, чтобы он мог оценить ее гордый профиль. Должно быть, сбоку она казалась себе стройнее.

— А вы, я смотрю, крупный специалист по слизнякам и девушкам, мистер… — наконец, она посмотрела на него в упор, и глаза на ее круглом лице расширились от удивления. — Поттер?!

Гарри вскинул голову, готовясь нацепить дежурную улыбку и ретироваться под предлогом неотложных геройских дел, пока его не заставили давать автографы всем девицам в радиусе километра, но черты лица толстушки показались ему знакомыми.

— Сьюзен… — он с трудом вспомнил ее фамилию. Хафлпаффцы по большей части были незаметны, а тот, кто не устраивает неприятностей, запоминается плохо. — Боунс?

Сьюзен Боунс собственной персоной без какого бы то ни было фанатизма и подобострастия поприветствовала школьного товарища, она просто была рада его видеть. В последнее время он редко разговаривал с волшебниками. Отгородившись ото всех стенами своего дома, Гарри делал лишь редкие вылазки в Косой Переулок, чтобы посетить Гринтоттс, и потому не отказался поболтать со Сьюзен несколько минут. Окончив Хогвартс и прибавив, по ее собственному выражению, пару фунтов, Сьюзен арендовала небольшой двухэтажный дом и учредила детский сад для детей волшебников. Дела ее маленького предприятия шли хорошо, несмотря на то, что, кроме нее, в саду работали только домашний эльф, старая экономка и приходящий колдомедик, а директором, воспитателем, счетоводом и поставщиком была она одна.

Боунс поманила его за собой. Подхватив сумки, Гарри последовал за воспитательницей по тропинке, запорошенной осенними листьями. За первым же поворотом открылся вид на дом из розового камня и детскую площадку, где, вереща на все голоса, прыгали по причудливым гимнастическим снарядам маленькие дети.

— Это Дейзи МакМиллан, — указала она на хрупкую трехлетнюю девочку, прижимающую к себе куклу, — а это… — взлохмаченная маленькая разбойница с визгом вскочила на ограду песочницы и обдала песком из ведерка пробегавшего мимо мальчишку. Тот, как ни в чем не бывало, увернулся и побежал дальше, не забыв, впрочем, показать язык. — Элизабет Финниган. Темперамент взрывной.

— Погоди, но с того момента, как мы закончили школу, прошло всего…

— Четыре года, Гарри. Достаточно, чтобы жениться и завести детей.

Гарри внимательно посмотрел на Сьюзен, но не уловил на ее лице и тени сарказма. Она не пыталась поддеть его, просто констатировала факт. Хотя она, несомненно, читала газеты и была в курсе, что выбор Джинни пал не на семью, и Гарри остался один. Они постояли еще немного и поговорили ни о чем, а затем он извинился и отправился домой.

Но через неделю он вернулся. А затем пришел еще раз, и еще. На третий его визит Сьюзен сунула ему в руки книжку с движущимися картинками и созвала детей, чтобы они послушали сказки, а Гарри ткнула под бок и сказала, что нечего тратить время зря, раз уж ему все равно нечем заняться.

Когда он начал приходить через день и принес несколько несуразных игрушек, которые сам же выстрогал из дерева, Сьюзен полушутя спросила:

— Полагаю, я должна начать тебе платить?

— Брось! — отмахнулся он, подхватывая в воздухе спрыгнувшего с лестницы мальчишку. — Это же не работа!

— Еще какая! — хмыкнула Сьюзен и кивнула на свой розовый дом. — Просто она начинается за этими дверьми, а не перед ними.

После недолгой паузы она добавила уже серьезнее:

— Можешь считать, что я только что сделала тебе официальное предложение о найме.

— Если я соглашусь, — нахмурился он, — ты ведь никому не скажешь?

Боунс рассмеялась добрым тихим смехом.

— Если я кому-то скажу, что Гарри Поттер работает у меня воспитателем, на следующий день у меня будет сидеть по журналисту в каждой песочнице, и они будут копать, копать и копать, пока не обнаружат под моим маленьким «Пряничным домиком» новую Тайную комнату и василиска в придачу. Не волнуйся, я никому не скажу, — улыбка ее вдруг погасла, — но кто-нибудь может узнать тебя. Родители моих воспитанников читают газеты, знаешь ли...

Гарри пожал плечами — решение очевидно.

— Я могу использовать оборотное зелье.

Сьюзен изогнула бровь, как будто ожидала, что Гарри сейчас скажет, что пошутил. Мало кто согласен пить эту дрянь так часто без суровой на то необходимости. Но он молчал, и Боунс решила, что этот парень с детства страдал нездоровым героизмом и удивляться тут нечему.

— Что ж, вы приняты, мистер…

Сообразив, что Сьюзен ждет от него нового имени, которым могла бы обращаться к нему на работе, Гарри выдал первое, что пришло на ум:

— Браун. Гарри Браун, мэм. — Он шутливо поклонился. — К вашим услугам.

— Добро пожаловать в «Пряничный домик», мистер Браун! — торжественно провозгласила Боунс и с достоинством пожала протянутую руку.

— «Пряничный домик»? — скривился Гарри. — Сьюзен, мне неловко напоминать, но ведьма из пряничного домика ела детей…

— Ела детей?! — карие глаза толстушки, казалось, стали вдвое больше. — Мерлин с тобой, Гарри! Она спасла от голода целую страну, а потом вышла замуж за короля!

— А потом ее сожгли в печи? — с сомнением уточнил он.

Глаза Сьюзен стали еще больше, но она быстро справилась с эмоциями и, напустив на себя строгий вид, отчеканила:

— Первое правило Боунс, мистер Браун! — она ткнула его в грудь пухлым пальцем. — Запомните или сделайте на груди татуировку: «Никаких маггловских сказок в детском саду для волшебников!»

Глава 2. Второе правило Сьюзен Боунс

Второе правило Сьюзен Боунс гласило: «Будь готов ко всему!». Но Гарри очень быстро понял, что оно, черт побери, должно было быть первым!

Дети волшебников до поступления в Хогвартс практически всегда воспитывались и обучались дома, причем скорее из соображений безопасности, нежели секретности. Магия текла по венам этих детей с рождения, а палочку, чтобы контролировать ее, им давали только в одиннадцать лет. Сделать это раньше означало подвергнуть ребенка опасности гораздо большей, чем вероятность стихийных выбросов, которые случались достаточно редко. Заведения вроде детского сада Сьюзен не имели широкого распространения именно потому, что когда пятнадцать-двадцать маленьких волшебников собирались вместе, вероятность стихийных выбросов магии возрастала в разы. Дети играли, радовались, делили игрушки, дрались, пугались, обижались — за день они переживали такую гамму эмоций, что взрослый человек и вообразить себе не мог. И каждая из них могла пробудить дремавшую в детях магическую энергию.

Сьюзен считала, что «задавливать» магические выбросы нельзя, нельзя даже заострять на них внимание, чтобы ребенок не решил, что происходящее с ним — плохо или страшно. Припомнив годы, проведенные в чулане под лестницей, Гарри от души с ней согласился, но все же первый выброс, свидетелем которого он стал, запомнился ему на всю жизнь. И случилось это, как назло, именно в тот день, когда Сьюзен впервые оставила его гулять с детьми одного.

Близнецы Делия и Деймон Хьюз трех лет от роду не были особенно избалованными или высокомерными, просто они предпочитали общество друг друга обществу всех остальных детей. Игра, в которой не участвовал один из них, другому казалась неинтересной. Стоило одному отлучиться, к примеру, в туалет, другой приходил в беспокойство. Сьюзен предупредила Гарри, что этих двоих ни в коем случае нельзя разделять надолго, и он запомнил это, тем более, что для соблюдения этого условия ничего особенного делать не приходилось — дети и сами не отходили друг от друга ни на шаг. Но из любого правила существуют исключения.

Например, игра в прятки была под строжайшим запретом в детском саду, но безбашенных будущих гриффиндорцев, так же как и хитрых будущих слизеринцев, здесь было поровну, и правила нарушались регулярно. Особенно дети любили затеять что-то подобное на прогулке, где пространство не ограничивалось, а воспитатель, хоть и был самым что ни на есть настоящим волшебником, всего один.

Все началось со вполне невинной игры в пиратов и похищения маленькой Делии Хьюз двумя храбрыми корсарами. Надо сказать, что девочка, польщенная вниманием двух молодых людей четырех и пяти лет, вовсе не была против своего пленения, так что и Гарри не усмотрел в этом нарушения конвенции о правах человека. Дэймон в этот момент увлеченно карабкался вверх по лестнице, сегодня олицетворявшей мачту пиратского корабля, чтобы сдернуть оттуда Веселого Роджера и повязать свой оранжевый — за неимением белого — шарф, после чего пиратам полагалось немедленно пасть духом и сдаться. Пока он, высунув язык от усердия, наматывал свой шарф на лестницу, мальчишки отвели Делию в дом, усадили на лавочку у кабинок и вернулись на улицу — воевать.

Гарри был уверен, что триумфальное освобождение не заставит себя долго ждать, и отвлекся на разъяснение трехлетним малышам трагических различий между настоящей едой и супом, сваренным из песка и травы, пока они не выявили их экспериментально. Это было большой ошибкой, поскольку он потерял счет времени, а вот Делия Хьюз — нет.

Несколько минут спустя Гарри обнаружил Деймона, растерянно озирающегося вокруг. И без того огромные голубые глаза мальчика расширились, нижняя губа подрагивала.

— Эй, приятель! — Гарри взял его за руку и повел к дому, оглядываясь через плечо на остальных детей. — Пойдем-ка, освободим твою сестру.

— Дели?

— Да, пойдем к Дели.

Но не успели они сделать и пары шагов по дорожке к дому, как Деймон вырвал руку и побежал к двери. Гарри нехотя ускорил шаг, пытаясь успеть за мальчиком, но не особенно усердствовал, пока не заметил, что деревянная обшивка двери, до которой оставалось всего несколько метров, как-то странно… шевелится? Гарри готов был поклясться, что нечто пытается пробраться между плотно подогнанными дощечками, но разбираться с тем, что это такое, времени не оставалось. Он в два прыжка догнал Деймона, схватил его в охапку и успел повернуться спиной к двери как раз в тот момент, когда она с оглушительным треском взорвалась и осыпала его дождем острых щепок.

Когда Гарри выхватил палочку и обернулся, закрывая собой мальчика, он увидел в пустом дверном проеме всего лишь его маленькую сестренку. Делия, забавно сощурившись, почесала нос и прямо по кускам разломанной двери направилась навстречу своему брату.

Близнецы уже несколько минут мирно копались в песочнице, а Гарри все смотрел на пустые петли и валяющийся на крыльце металлический замок. Полированное дерево двери превратилось в труху. Нет, он, конечно, знал заклинание, способное вызвать подобные разрушения, но его изучают в Хогвартсе не раньше третьего курса.

— В щепки! — горестно вздохнула Сьюзен, ковырнув носком ботинка кусочек дерева на земле. И как ей только удавалось появляться и исчезать так бесшумно, учитывая ее габариты? — И месяца не простояла… Ты в порядке, Гарри?

— Да, — усмехнулся он в ответ и не стал даже удивляться тому, что Сьюзен в первую очередь интересует состояние здоровья воспитателя, а не детей. Если дверь сносят не в первый раз, значит, подобные происшествия для нее не в новинку. — Я просто… Может, и зря я не закончил школу Авроров прежде, чем устроиться сюда?

— А ты думал, я тут в игрушки целыми днями играю? — Боунс подняла свою палочку и принялась методично уничтожать острые щепки. — Если годовалый мальчик при некотором стечении обстоятельств может уложить величайшего темного мага своего времени, представь, на что способна трехлетняя девочка.

— Сьюзен, — страшная догадка поразила Гарри, и, криво усмехнувшись, он елейным голосом поинтересовался: — А сколько воспитателей у тебя было до меня?

— Я не помню.

— Пять? — предположил он.

— И не вспомню.

— Десять? — ставки росли.

— Отстань.

— Пятнадцать? — становилось все интереснее.

— Я ничего не скажу.

— Двадцать? — гортанным шепотом продолжал он.

Сьюзен Боунс молчала, деловито размахивая своей палочкой. Дорожка перед домом вновь приобрела первозданный вид, чего нельзя было сказать о пустом дверном проеме.

— Тридцать?! — на этой цифре его голос начал приобретать непозволительно высокие нотки.

— Тридцать шесть, — спокойно сказала Сьюзен Боунс и посмотрела на него в упор. — Доволен?

Больше в тот день они не сказали друг другу ни слова, и Сьюзен была уверена, что должна поставить крест на номере тридцать семь, потому что на следующий день он не появится.

***

Но он пришел на следующий день. И на следующий. И даже через месяц он все еще работал здесь. Гарри пережил две песчаные бури в песочнице, нападение цветных карандашей, подрыв кастрюли с овсяной кашей и осеннюю миграцию детских книг с полок через столовую и спальни на улицу. Он видел, как завязываются узлом металлические прутья детской площадки и как стулья превращаются в деревянный салат. Но ни у одного ребенка не появилось ни царапины с тех пор, как он впервые переступил порог этого дома. Наняв его, Сьюзен неплохо сэкономила на визитах колдомедика.

Мало-помалу дети приучились называть его «мистер Гарри», до того запомнить имена своих воспитателей у них не было возможности — те сменялись слишком часто. Домовой эльф Гибси разузнала, что он предпочитает есть на обед, и даже иногда подкладывала в его сумку бутерброды на ужин, жутко смущаясь, если он обнаруживал это до того, как уйти с работы.

Зачем Сьюзен понадобилась старая миссис Гилрой, Гарри не понял даже спустя два месяца. На первый взгляд совершенно бесполезная старуха, как и на второй и третий. Практически слепая, она была непригодна для того, чтобы приглядывать за детьми. Заниматься уборкой она могла весьма недолго, и, что уж греха таить, Гибси справлялась с этим гораздо лучше. Целыми днями миссис Гилрой просиживала на солнышке у входа в дом, а вечера коротала у камина в абсолютном безмолвии. Единственный раз, когда она заговорила с Гарри, был в первый день. Тогда он пришел на работу, предварительно угостившись порцией оборотного зелья, сделавшей его похожим на первого попавшегося молодого маггла, с которым он имел счастье стричься в одной парикмахерской. Парень был высоким широкоплечим блондином с льдисто-голубыми глазами и широкой, как у лягушонка, улыбкой, но выбирать не приходилось.

Миссис Гилрой открыла ему дверь, сощурила свои слепые глаза и протянула сухую руку к его лицу.

— Ты можешь войти, дитя, — прошелестела она, потрепав его по щеке, и отступила в коридор, открывая путь в дом. С тех пор они не разговаривали ни разу.

Тем больше Гарри удивился, когда Сьюзен сказала, что эта маразматичная старуха принимает решение о зачислении детей в детский сад.

— И ты доверяешь ей отбирать детей? — со всем возможным скепсисом переспросил он, улучив момент между завтраком и обязательными групповыми занятиями.

— А что такого? — пожала плечами Сьюзен, не поднимая головы от бумаг. — Насчет тебя она не ошиблась.

— Но я не ребенок! — возмутился он.

— Ты уверен?

— Когда мне было пять лет, я все бы отдал, чтобы оказаться в таком месте, как это, но сейчас мне двадцать два и я…

— И ты согласен каждый час пить оборотное зелье, чтобы оказаться в таком месте, как это, — закончила за него Сьюзен, а затем, дав ему немного времени, чтобы переварить ее слова, добавила: — Иди работай, Гарри. Бумажные солдатики сами себя не заколдуют.

За первые три месяца работы он узнал огромное количество разных чар, которые бессмысленны во всех остальных отраслях использования магии, но совершенно незаменимы, если необходимо занять чем-то ораву детей в возрасте от трех до шести лет. Как заставить танцевать куклу-марионетку, не прикасаясь к веревкам? Машинки — ездить по кругу? Бумажные самолетики — летать под потолком? Превратить в бабочек бусины от порванного браслета, заставив его хозяйку позабыть о слезах? Не было ничего, с чем не справился бы «мистер Гарри».

А игрушки! За такие игрушки мальчишки на Тисовой улице готовы были убить любого, кто ими обладал, и Гарри, пожалуй, не был исключением. Игрушечные авроры с настоящим боевым кличем шли в атаку на укрепления противника, построенное из разноцветных кубиков. Правда, если заигравшиеся мальчишки приказывали им идти на приступ слишком часто, бойцы начинали издавать что-то похожее на писк замученного котенка и норовили дезертировать обратно в свою коробку.

Калейдоскопы и мозаики могли складываться в целые истории. В зависимости от настроения ребенка, который с ними играл, блестящие камушки составляли рыцарей и фей, деревья и животных, домики и семьи.

И все же самое замечательное в этом детском саду то, что никто из его воспитанников не знал ничего о Гарри Поттере. То есть, они знали, конечно. Но Гарри Поттер был для них кем-то в роде Терминатора или Рэмбо для маггловских детей. К тому же юные волшебники улавливали обрывки разговоров своих родителей и интерпретировали их по-своему. Очень по-своему.

Услышав однажды из столовой возмущенный крик Одрика Дженкинса «Девчонок в Пожиратели Смерти не берем!», Гарри выронил из рук поднос с посудой, чем вызвал приступ здорового смеха у своей начальницы. Оправившись от первого шока, он подобрался к мальчишкам, на головы которых за неимением масок были намотаны белые полотенца из уборной, и конспиративным шепотом сообщил, что Пожиратели Смерти — организация секретная, и произносить ее название вслух недопустимо, нужно придумать что-то другое, чтобы никто не догадался.

— «Пожиратели каши», например! — торжественно закончил он.

— Фуу… — протянули мальчишки. — Гадость какая!

Трудно обвинять детей в том, что для своих игр они выбрали сторону Пожирателей Смерти, а не Ордена Феникса. Мало кто знал, что представляет из себя Орден, в то время как зловещий образ темных магов в белых масках и плащах, сотканных из самой тьмы, отложился в коллективном сознании превосходно. Но мальчишки есть мальчишки, для них чем противнее, тем лучше, и через полчаса по дому уже носились грозные Пожиратели Каши, разыскивая Гарри Поттера, чтобы учинить над ним страшную расправу. Какую именно, они еще не придумали, но были полны решимости. Гарри наблюдал за ними вполглаза и раздумывал, не стоит ли ему запретить им играть в это вообще, а то ведь кто ищет, тот всегда найдет…

***

Гарри никогда не смотрел на то, как детей забирают родители. В седьмом часу вечера Сьюзен выводила их на улицу, откуда, уже одетых, их уводили родственники. Иначе ему пришлось бы столкнуться с реальностью, а реальность состояла в том, что эти дети принадлежат не ему, а кому-то другому. И никакой семьи у него по-прежнему нет. Вместо этого он оставался в доме, чтобы расставить по местам игрушки. Мисс Боунс такое положение дел полностью устраивало, поскольку, вручив последнее чадо счастливым родителями, она могла вернуться домой и, ни о чем не беспокоясь, сразу же отправиться к себе на второй этаж.

Впрочем, реальность все равно поджидала его за оградой «Пряничного домика». Когда садик пустел, Гарри подхватывал на плечо свою сумку, прощался с молчаливой миссис Гилрой, сидящей у входа, перешагивал порог, открывал калитку, делал пару шагов прочь и трансгрессировал домой.

Через три года после того, как он переселился сюда, первый этаж был полностью отремонтирован и вполне пригоден для жизни. Появилась даже мебель, которая не навевала ассоциаций с картинами абстракционистов: письменный стол и стул, диван, шкаф, кухонный комплект. Одному этого более чем достаточно, но ведь он не собирался всегда жить один…

За все эти годы он получил от Джинни всего два письма, третье было перехвачено и опубликовано в нескольких газетах разной степени паршивости. Хорошо еще, что мисс Уизли догадалась не называть его по имени в своих посланиях, иначе все могло бы оказаться еще хуже. А так газеты пошумели, перебирая по очереди на роль поклонника восходящей звезды спорта каждого игрока национальной сборной и еще пару десятков парней, которым когда-либо посчастливилось находиться с ней в одном помещении, да и успокоились, перекинувшись на другие, более горячие темы. Разумеется, в процессе всего этого разбирательства Гарри упоминали не раз, но только как «бывшую пассию». И не то чтобы это его оскорбляло, ведь так и было задумано, но все же…

Но все же он писал ей письма каждую неделю, складывая в стол одно за другим. Зачем он это делал? Возможно, чтобы просто не забыть рассказать ей о близнецах Хьюз, Одрике Дженкинсе, Мелиссе Хаббл, Лиззи Финниган, Дейзи МакМиллан и других детях, когда она вернется.

Если она вернется.

Гарри не питал иллюзий. Он мог себе представить, сколько недвусмысленных предложений получает восходящая звезда спорта. И наверняка многие из них были весьма выгодными как для карьеры, так и… для личного удовольствия. Оставалось только надеяться, что Джинни достанет смелости и честности на каждое ответить отказом.

Возможно, он делал это, чтобы просто не чувствовать себя таким одиноким. Но даже если бы заполнил все эти листы только словами «Я скучаю по тебе, Джин», все равно не стало бы легче.

Рон не писал ему ни разу с тех пор, как они в последний раз виделись в «Норе». Должно быть, действительно серьезно обиделся. Гарри не хотел лишний раз напоминать ему о себе, чтобы не получить в ответ очередную отповедь об упущенных возможностях. Что касается Гермионы, то она аккуратно поздравляла его с праздниками и интересовалась его делами, но по понятным причинам он не мог рассказать ей, чем занимается, и мисс Грейнджер платила ему той же монетой, ограничиваясь вежливыми, сухими письмами.

Легче становилось, только когда Гарри брался за свои инструменты и работал. Иногда до полуночи, в особо тяжелых случаях — до утра. Дом Поттеров постепенно сбрасывал старую кожу, наращивал новые кости деревянных перекрытий, восстанавливал сосуды коммуникаций, обрастал мебелью и скромными декоративными украшениями изнутри и снаружи.

Время шло. Весна сметала сказочные снежные замки и горки, возведенные не без помощи магии рядом с «Пряничным домиком». Дети замирали, уставившись в небо, пока Гарри перечислял им птиц, возвратившихся из своих зимних странствий. Ближе к лету ребята начинали приносить из парка в «Домик» бесчисленные сокровища: цветы, ветки деревьев, камешки, иногда живых лягушек. Земноводным немедленно самым торжественным образом возвращалась свобода, а прочие находки обретали пристанище на подоконниках и карнизах розового дома. Осень приносила новые радости и заботы, и за всем этим однажды снова приходила пора строить снежные города.

Так проходили года.

Глава 3. Невероятные приключения мистера Поттера

Воспитанники Сьюзен Боунс всегда были разновозрастными. Разделять их по группам бессмысленно, поскольку их количество никогда не превышало пятнадцати человек. Дети действительно вырастали быстро, и со временем Гарри пришлось попрощаться с каждым ребенком, что был здесь, когда он впервые пришел в «Пряничный домик».

— Ты можешь войти, дитя, — говорила старуха Гилрой, и в доме появлялся новый ребенок, не похожий ни на одного из предыдущих. Впрочем, иногда она отказывала, и Гарри не мог понять почему.

— По каким критериям она их отбирает? — проворчал он. — Цвет глаз? Благосостояние родителей? Конфликтность? Родословная? Потенциальный уровень магических способностей?

— Ты подходишь к вопросу не с той стороны, — ответила Сьюзен. Она накинула пальто, готовясь встретить очередного ребенка и его родителей снаружи. — Она берет не тех, которые нужны нам, а тех, которым нужны мы.

Она вышла, и через некоторое время миссис Гилрой снова открыла дверь, чтобы впустить темноволосую девочку лет четырех, с большими карими глазами.

— Как тебя зовут? — спросил Гарри, улыбаясь как можно более дружелюбно. Родители никогда не переступали порог вслед за своими детьми: слишком велика была вероятность, что внутри они встретят отпрысков семей, которых считали своими врагами, и вражда эта перейдет на новый уровень, воцарившись между детьми, не знающими даже ее причины. Чем дольше Гарри работал здесь, тем больше убеждался, что магическая защита этого места не уступала защите Хогвартса. Просто чудо, что он смог так легко найти его! Или это была вовсе не случайность?

— Роузи Уайт, сэр, — тихо ответила девочка, пряча в карман правую руку, кончики указательного и среднего пальцев которой были заклеены пластырем.

— Зови меня Гарри. Идем, я покажу тебе дом.


***



Дети вырастали и покидали садик, на их место приходили другие, но игры, увы, оставались прежними.

— Поттер! Я тебя уничтожу! — гнусавил Эрик Шерман, замотанный в старую занавеску до самого носа. Но то ли подсолнухи на занавеске выглядели недостаточно устрашающе, то ли гнусавил он не слишком убедительно, а Берти Лауд, которому в этот раз выпало быть Гарри Поттером, испугаться и не подумал:

— А я улечу на метле в Африку, и ты меня не поймаешь!

— Действительно! — фыркнула Сьюзен, проходя мимо мальчишек, размахивающих ложками на манер волшебных палочек. — И как это он сам не догадался?

Гарри наградил ее уничтожающим взглядом и вежливо, но очень тихо заметил, что если ему вдруг в голову взбредет посетить Африку, ей снова придется выносить горшки самостоятельно, разрываясь между вытиранием соплей и заполнением смет. Сьюзен прищурилась ненадолго, а затем снова защебетала что-то о закупках новых полотенец, и вскоре он перестал обращать на нее внимания.

Игра в «Гарри Поттера и Этого-Самого-Которого» была странным сочетанием войнушки, пряток и салок, и скрепя сердце Гарри должен был признать, что примерно так оно в реальности и было. Единственная разница состояла в том, что в «Пряничном домике» никто не хотел быть Гарри Поттером — очень уж обременительная роль. Кому понравится, когда тебя сначала по всему дому и прилегающим территориям ищут Пожиратели Каши, а когда все-таки находят, пытаются защекотать до смерти? И желающих не находилось, поэтому перед каждой игрой дети проводили жеребьевку, и Гарри то и дело слышал полный отчаяния вопль:

— Ну, почему опя-а-ать я-а-а-а?!

Нервно посмеиваться над этим он перестал еще в первый год, во все последующие приучился просто игнорировать этот животрепещущий экзистенциальный вопрос. Но вот от крика «Я нашел его! Нашел Гарри Поттера!» вздрагивать так и не перестал. Сьюзен смотрела на эти игры сквозь пальцы, поскольку с высоты своего опыта прекрасно осознавала, что запретить их невозможно, единственное, что она могла сделать — попытаться немного смягчить правила.

— Ага! Попался, Гарри Поттер! — рыжий мальчик по имени Генри, фамилии которого Гарри еще не успел запомнить, бежал к своим товарищам через весь двор, сжимая в руке что-то черно-красное, а не загривок другого мальчишки, как полагалось согласно правилам игры. Генри был ужасно горд собой, поскольку начал посещать "Домик" совсем недавно и надеялся этой маленькой победой снискать расположение других детей. — Я нашел его! Давайте еще раз!

Шумно отпраздновав победу, гурьба Пожирателей Каши направилась к Сьюзен и гордо предъявила ей находку — небольшую тряпичную куклу. До портретного сходства с настоящим Поттером ей было далеко, но зато при ней был шрам в виде молнии, полосатый гриффиндорский шарф, школьная мантия и круглые очки. Мисс Сьюзи взмахнула палочкой, и кукла исчезла, а дети снова кинулись врассыпную — искать Мальчика-Который-Выжил.

— Твоя работа? — с завистью протянул Гарри. Сам он не додумался до чего-то подобного.

— Они продаются в магазине Уизли пачками, по семьдесят кнатов за штуку. — Она осторожно вытащила лохматую голову плюшевого Поттера из кармана, направив ее так, чтобы глазки-бусинки печально смотрели на Гарри из-под круглых проволочных очков. — Посмотри, какой милашка! Жаль, что он не разговаривает. Хочешь, наколдуем ему пару реплик?

— Нет, — отрезал Гарри.

— Почему? — искренне расстроилась Сьюзен.

— Потому что на его месте я бы все равно не смог сказать ничего приличного.


***



К великому удовольствию Гарри, маленький мистер Поттер с каждым разом прятался все лучше, и однажды настал день, когда дети не смогли его найти, а Сьюзен лишь развела руками, пообещав купить другого, точно такого же. На целую неделю Пожиратели Каши остались без своей законной добычи. Гарри подумал было, что мисс Боунс просто надоела эта игра и она сама спрятала игрушку так, чтобы ее не нашли, но все оказалось гораздо интереснее.

Отправив на вечернюю прогулку большую часть детей, Гарри помогал одеться нескольким замешкавшимся малышам. Он уже попрощался с последним из них, так как до завтра они больше не должны были увидеться, и готов был отправиться приводить в порядок игрушки, как вдруг почувствовал, что кто-то настойчиво дергает его за рукав. Обернувшись, он обнаружил Роузи.

— Мистер Гарри… — смущенно пробормотала она и полезла в карман своего канареечно-желтого непромокаемого плаща. — Вот! — На свет был извлечен многострадальный плюшевый Поттер и предъявлен Поттеру настоящему. Последнего встреча ничуть не обрадовала. — Мне стало его жалко, — пояснила Роузи. — Я унесла его домой, чтобы мальчишки его не обижали, но мой папа сказал, что… — она ненадолго замолчала, видимо, припоминая точную формулировку, — что этот молодой человек должен научиться справляться со своими проблемами самостоятельно. И что я должна вернуть его обратно.

— Спасибо, Роузи, — улыбнулся Гарри и забрал у нее игрушку. — Твой папа прав. Если кто-то каждый раз будет его спасать, как же он научится сам побеждать своих врагов?

Она тоже улыбнулась ему и быстро спрятала руку в карман, но Гарри успел заметить, что на этот раз ее указательный и средний пальцы перевязаны полностью, а не заклеены пластырем на самых кончиках, как это было месяц назад, когда она только пришла сюда.

— Что с твоей рукой, милая?

Маленькая мисс Уайт насупилась, но рассказала, что опустила кисть в котел с каким-то зельем.

— Оно было такое красивое… — пристыжено и крайне неразборчиво лепетала она. — Как первый снег, как стеклышки на солнце, как сказки, которые рассказывает мисс Сьюзи!

Собственно, Гарри не беспокоил сам факт, что Роузи получила повреждения при контакте с магией — ее родители волшебники, рано или поздно что-то подобное должно было случиться. Не котелок с зельем, так волшебная палочка матери или какая-нибудь кусачая книжка привлекли бы ее внимание. Нет, его беспокоило другое: рана не заживала, а наоборот, со временем становилась все более угрожающей.

— Не волнуйся, — проговорил он, делая в уме заметку на будущее пригласить-таки знакомого колдомедика Сьюзен. В последний раз он видел толстого краснощекого мистера Рокси в прошлом году, когда зловещие эксперименты женской половины населения «Пряничного домика» в области кулинарии вышли из-под контроля. - Я уверен, что твоя рука скоро будет в порядке.

Роузи поджала губы и посмотрела на него исподлобья.

— Мне все равно, что с рукой! — проворчала она и направилась к двери прежде, чем Гарри успел заметить слезы в ее глазах. — Пусть она хоть совсем отвалится! Я хочу, чтобы мама и папа снова любили друг друга!

Резко толкнув дверь, она выбежала на улицу, оставив в недоумении обоих Поттеров. Гарри глубоко вздохнул. Если зелье сварил один из ее родителей, другой, должно быть, сильно разозлился на него из-за того, что Роузи пострадала. И даже если до этого родители ладили, сейчас дома у них не самая лучшая обстановка.

Ну и что прикажете делать? Лезть к незнакомым людям с вопросами, уверены ли они, что действительно сделали все для выздоровления собственного ребенка? Или, например, спросить, не собираются ли супруги в ближайшее время помириться? И то, и другое — совершенно не его дело, и задавать такие вопросы попросту неприлично, но…

«Миссис Гилрой берет не тех, которые нужны нам, а тех, которым нужны мы…»

— Что скажешь, приятель? — обратился он к плюшевому Поттеру. — Стоит мне поговорить с родителями? — Он несколько раз быстро согнул пальцы, и кукла энергично закивала лохматой головой. — Ты неисправим! — горестно вздохнул Гарри, уступая напору отважного гриффиндорца.


***



Сьюзен порядком удивилась, увидев Гарри на улице во время вечерней прогулки, но ничего не сказала. Он работал здесь уже несколько лет, но проводить детей домой вышел впервые.

Что касается самого Гарри, то он пожалел о своем решении буквально через несколько минут, когда Лайла и Дафна Голдстейн с криками «Папа! Папочка пришел!» повисли на шее у Энтони, его ровесника и одного из членов Отряда Дамблдора. Видеть это было тяжело не только потому, что воссоединение с семьей всегда было для Гарри больной темой, но и потому, что, будучи высоченным голубоглазым блондином, он не мог даже подойти к Энтони и по старой дружбе поинтересоваться, как сложилась его жизнь. Впрочем, судя по двум счастливым маленьким девочкам, прыгающим вокруг своего отца, жизнь его сложилась не так уж плохо.

В отличие от жизни Гарри, которому следующий час показался вечностью.

— Мистер Уайт всегда приходит одним из последних, — зевнула Сьюзен, многозначительно поглядывая в сторону дома, когда играть на улице осталась одна только Роузи.

— Иди, я его подожду.

Гарри присел на бортик песочницы и стал наблюдать за тем, как Роузи сосредоточенно пересыпает песок из чашки в чашку, придирчиво рассматривает каждую порцию, отставляет в сторону, насыпает еще немного в блюдце, взвешивает на руке… Роузи как раз помешивала по часовой стрелке содержимое своего ведерка, когда до Гарри наконец дошло, что то, чем она занимается — вовсе не кулинария. Но прежде, чем он успел спросить у нее хоть что-то, она на секунду замерла, а затем оставила все свои игрушки, ловко вскочила на ноги и побежала к калитке, где с характерным хлопком появилась фигура мужчины в черной мантии.

— Папа!

Стряхнув с брюк песок, Гарри тоже поднялся и пошел навстречу, пока мистер Уайт с дочерью не трансгрессировали домой. Но чем ближе он подходил, тем более знакомым казался ему силуэт высокого темноволосого человека, и тем медленнее ноги подчинялись приказам мозга идти вперед. Наконец Гарри остановился в нескольких шагах от Роузи и ее отца, который стоял к нему спиной и что-то рассказывал девочке.

— Профессор?.. — почти прошептал Гарри. Голос явно его подводил.

Мужчина медленно обернулся, и Гарри выдохнул с видимым облегчением. Лицо мистера Уайта было совсем не тем, что он ожидал увидеть: светло-серые глаза и мимические морщины в их уголках, тонкие губы и точеный нос вместо крючковатой гордости его покойного учителя. Северус Снейп был мертв уже много лет, Гарри просто наложил знакомые черты на первого попавшегося волшебника, что было неудивительно, так как он сегодня увидел множество своих школьных друзей, напомнивших ему о прошлом. Да и ассоциации с зельеварением преследовали его весь день…

— Простите, — сконфуженно улыбнулся он, — я обознался. Меня зовут Гарри Браун, я воспитатель вашей дочери. — Он протянул руку, но отец Роузи демонстративно проигнорировал это жест, и руку пришлось опустить, что было довольно-таки унизительно. — Я хотел поговорить с вами о Роуз.

— Мы с дочерью очень торопимся домой, — холодно проговорил мужчина и взял девочку за руку. — В другой раз, мистер Браун.

В следующий момент они трансгрессировали, у Гарри даже не было возможности спросить, когда наступит этот самый следующий раз. Впрочем, мистер Уайт ясно дал понять, что лучше бы никогда.

И как у таких мерзких типов вырастают такие чудесные дети?


***



Вернувшись в дом, Гарри принял еще порцию оборотного зелья — попадаться на глаза миссис Гилрой в своем истинном обличье он не рисковал. Мало ли, насколько она на самом деле слепа? Почти час он потратил на то, чтобы привести в порядок игрушки, поскольку должен был заниматься именно этим вместо вечерней прогулки, а с утра все должно было быть готово к новому дню. Можно было поручить это Гибси, но уборка доставляла ему удовольствие, да и дома его никто не ждал.

Когда он закончил, на улице уже стемнело. Закинув на плечо свою сумку, которая снова была на два бутерброда тяжелее, чем ей полагалось, и попрощавшись с миссис Гилрой, греющей свои старые кости у камина, Гарри вышел из «Домика» и направился к калитке — пара шагов за ограду, и он будет дома.

Но и пары шагов во влажную темноту ночного парка Гарри сделать не успел: невербальное заклинание сбило его с ног. Он упал в траву не в силах пошевелиться, и только краем глаза мог видеть, как все та же темная фигура медленно приближается к нему.

На этот раз это действительно был Снейп. Вполне живой и выглядящий даже несколько лучше, чем в бытность преподавателем Хогвартса. Надо полагать, сказывалось отсутствие постоянной смертельной опасности и необходимости спасать от смерти троих безбашенных гриффиндорцев, и всех, кто попадал в неприятности по их вине. Снейп обошел безвольное тело своего пленника по часовой стрелке и застыл у его головы, точно надгробный камень, скрестив руки на груди и пристально разглядывая фальшивое лицо Гарри.

Мистер Поттер, время которого в качестве мистера Брауна неумолимо подходило к концу, развлекался тем, что перебирал в уме все, что по его мнению скажет Снейп, как только оборотное зелье перестанет действовать, — начиная от банального «Двадцать баллов с Гриффиндора!» и заканчивая «Вы смогли сварить оборотное зелье и не покалечиться? Неужели мне удалось вложить что-то в вашу пустую голову, Поттер?» — все равно говорить под парализующим заклятьем он не мог. Но как только настоящий облик Гарри проступил под личиной светловолосого маггла, Снейп вздохнул и произнес:

— Я так и знал.

«Стареет», — подумал Гарри и с удивлением обнаружил, что парализующие чары больше не действуют.

— Так вы действительно живы, — прошипел он сквозь сжатые челюсти, которые пока не желали подчиняться его воле.

— А вы — действительно воспитатель в детском саду, Поттер. Я разочарован не меньше вашего, — скучающим тоном протянул Снейп и убрал палочку. — Впрочем, моя жена будет в восторге.

— Кто ваша жена? — простонал Гарри, пытаясь подняться с земли. На этот счет у него были самые худшие подозрения. Профессор Снейп и семейная жизнь — это что-то за гранью добра и зла. — Беллатрикс Лестрендж?

— Гермиона Грейнджер, — судя по голосу, который так и сочился ядом, Снейп был чертовски рад сообщить ему это.

— Не смешно, — фыркнул Гарри.

— А я и не шучу.

В первую секунду Гарри подумал, что Снейп над ним просто издевается. В конце концов, чтобы увидеть на своем лице подобное ошеломленное выражение, сам Гарри был готов соврать, что женат на Долорес Амбридж. Затем он заподозрил Снейпа в использовании приворотного зелья, но вскоре был вынужден отбросить и эту догадку, поскольку маленькая Роуз была чудесным светлым ребенком, который, как и полагается в ее возрасте, любил весь мир, не делая исключений. А это значит, что Гермиона и Снейп тоже любили друг друга. По крайней мере, один раз.

Мерлин всемогущий! Ничего удивительного, что Гермиона никогда не писала ему о том, что она вышла замуж и кто ее избранник! Гарри от такой новости хватил бы удар! Да кого угодно удар хватил бы!

Гермиона Грейнджер и Северус Снейп! Как такое вообще могло произойти?

Впрочем, глупо полагать, что Снейп подробно ответит на этот вопрос. Лучше уж спросить у Гермионы. Найти бы только лист бумаги, который смог бы стерпеть все, что Гарри хотел ей сказать.

— Как вы меня узнали? — спросил Гарри, чтобы выиграть немного времени. Как бы он ни был сейчас ошеломлен, но час назад сам просил мистера Уайта уделить ему немного времени, чтобы поговорить о Роуз. И вот мистер Уайт здесь, и рано или поздно спросить его о девочке придется. Теперь Гарри понял, почему узнал своего бывшего учителя так легко, несмотря на огромный опыт последнего в секретных операциях. Снейп попросту не мог себе позволить быть совершенно непохожим на себя, в этом случае Роуз не узнала бы его. И приходил он позже всех именно для того, чтобы не столкнуться ни с кем, кроме Сьюзен.

— Начнем с того, что последние лет двадцать или двадцать пять у меня начинает дергаться глаз каждый раз, когда кто-то в радиусе десяти футов от меня произносит имя «Гарри». А моя дочь, поверьте, упоминает вас достаточно часто. Затем я прихожу за ней сюда и вижу, что тип по имени Гарри смотрит на меня так, словно в последний раз видел меня мертвым. И в довершение всего этот тип называет меня «профессором». — Все это Снейп проговорил с явным удовольствием, копируя тон, которым десять лет назад доводил своих учеников до икоты. — Вы понимаете, что я хочу сказать, мистер Поттер?

К счастью, Гарри уже давно вышел из того возраста, когда шипение Снейпа могло его парализовать.

— Вы хотите сказать «Поттер, вы идиот!», но это звучит слишком коротко и не витиевато, чтобы вы и в самом деле могли так выразиться, — сказал он и быстро задал вопрос, пока новый виток оскорблений, завуалированных и не очень, не захватил их обоих, как это часто бывало раньше. — Что с рукой Роуз? Почему она не заживает?

Темные глаза его собеседника гневно сощурились.

— Это вас не касается.

Чего-то подобного следовало ожидать, и Гарри мужественно предпринял еще одну попытку:

— Я несу ответственность за всех детей в этом доме, и если кто-то из них болен, я должен быть уверен, что было сделано все для выздоровления.

— Вот как? — хмыкнул Снейп. — Вы считаете себя сведущим в магической медицине более, чем я и моя жена вместе взятые? И можете предложить что-то, до чего мы не додумались?

— Нет, сэр. Я по-прежнему понимаю в зельях чуть больше, чем ничего, в этом плане за последние десять лет ничего не изменилось. Я говорю не о лекарствах.

Повисла долгая пауза, и так как его бывший учитель молчал, Гарри сделал вывод, что тот готов, по крайней мере, его выслушать.

— Я считаю, что Роуз станет легче, если вы помиритесь с… со своей женой. — Гермиона и миссис Снейп все еще не слились для него в образ одной и той же женщины, здравый смысл Гарри отчаянно пытался этому воспрепятствовать.

— О, сегодня у нас день добрых советов? Тогда позвольте и я дам вам один, мистер… Браун. — Вот теперь замогильный холод голоса Снейпа пробрал мистера Поттера до самых костей. — Среди матерей ваших воспитанников достаточно женщин, которые плевать хотели на спортивную карьеру, но зато очень нуждаются в семье. Подумайте об этом вместо того, чтобы сублимировать свое одиночество, вмешиваясь в дела, о которых вы понятия не имеете.

Это было еще омерзительнее, чем когда Снейп вытащил из головы Гарри воспоминание о его первом поцелуе и высмеял его. Вот только на этот раз никакой легилименции не понадобилось, всю необходимую информацию профессор мог почерпнуть из газет, непринужденно потягивая свой утренний кофе. Неограниченный доступ к истории Гарри и Джинни делал выводы из нее очевидными для всех, кроме самого Гарри.

— Не лезьте в мою личную жизнь! — сквозь зубы выдавил он.

— В мою вы только что залезли по локоть! — не остался в долгу Снейп. — Стоит ли напоминать, что я вас к этому не побуждал?

— Я обещал ей, что буду ждать. И я буду ждать.

— Десять лет? — изогнул бровь профессор. — Двадцать?

— Столько, сколько потребуется.

С видом человека, бесконечно утомленного тупостью своего собеседника, Снейп на секунду прикрыл рукой глаза, а потом сказал почти сочувственно:

— Вы тратите свою жизнь впустую, прозябая на работе, которая недостойна ваших способностей, вместо того, чтобы протянуть руку и взять то, что вам действительно нужно.

— Сказал человек, который шестнадцать лет прозябал на ненавистной работе только потому, что пообещал что-то мертвой женщине, которая никогда его не любила! — огрызнулся Гарри в ответ.

Снейп посмотрел на него так, что сомневаться не приходилось: следующими словами, которые он произнесет, будет «Авада Кедавра!». Но то ли убивать Поттера поблизости от детского сада, где на следующее утро его труп обнаружат ни в чем неповинные детишки, показалось Снейпу неэстетичным, то ли ему было слишком жаль шестнадцати загубленных на этого парня лет, чтобы просто прикончить его собственными руками, но слова непростительного проклятья так и не прозвучали.


***



Поднимаясь к крыльцу своего дома, Гарри едва переставлял ноги. Он чувствовал себя так, словно его переехал бульдозер, причем фамилию и инициалы бульдозера до сих пор можно было прочесть по кислому выражению лица пострадавшего.

Много лет назад, когда война только закончилась, он сожалел о каждом слове, опрометчиво брошенном своему учителю, и готов был просить прощения за все вместе и каждое в отдельности. Но час назад, столкнувшись с ним лицом к лицу, снова почувствовал себя мальчишкой в сырых и темных подземельях перед человеком, от которого следует защищаться всеми возможными способами. И забыл все, чем был ему обязан.

Разговор этот меньше всего напоминал общение двух людей, желающих друг другу исключительно добра, но, что самое парадоксальное, так оно и было. Гарри хотел, чтобы семья Северуса не развалилась из-за единственной ошибки. Снейп, по большому счету, хотел для Гарри того же самого, намекая, что на Джиневре Уизли свет клином не сошелся, но слова, которые они оба для этого выбирали…

Снейп был прав: со стороны поведение Гарри казалось ужасно глупым. Только идиот отложит создание семьи на десять лет, не имея никаких гарантий, что по истечении этого срока девушка вернется к нему. Он даже не видел ее последние несколько лет и не имел возможности с ней связаться, не рискуя разрушить ее репутацию, созданную с таким трудом. Возможно, она уже передумала возвращаться. Возможно, у нее уже давно есть кто-то другой. Ждать ее действительно глупо.

Но Гарри не был глупцом, он просто очень любил свою невесту.

Поднявшись на последнюю ступеньку, он приложил раскрытую ладонь к прохладному дереву двери, вздохнул и прислонился к ней лбом. Пару лет назад Гарри переделывал дверь четырежды: сначала она вышла просто кривой, потом отказывалась выпускать его из дома, а на третий раз перестала закрываться. Ругаясь на чем свет стоит, он переделал дверь в четвертый раз, и с тех пор она не устраивала диверсий.

Медленно, очень медленно тепло от руки согревало дерево, и так же медленно из тяжелой головы уходили грустные мысли.

@темы: Поттер, Фанатское, Мои фанфики

---

Последний аргумент, гаррицентричный постканон

Последний аргумент
Автор: Mirroring
Бета: Hariken, Грустный карасик
Фандом: Роулинг Джоан «Гарри Поттер», Гарри Поттер (кроссовер)
Заявка: Как Гарри оказался не Гарри, но его это не обеспокоило
Основные персонажи:
Гарри Поттер (Мальчик-Который-Выжил), Гермиона Грейнджер, Рон Уизли, Джинни Уизли
Пэйринг: Гарри/Джинни, Рон/Гермиона
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Юмор
Предупреждения: ОМП
Размер: Миди, 29 страниц, 5 частей
Статус: закончен

Глава 1

— Я не стану общаться с прессой, сэр.

— Я не спрашиваю твоего мнения по этому поводу, Пирс. Это приказ.

Над головой сэра Лоуренса Хэджхока в луче заходящего солнца, падавшего на заваленный бумагами стол из узкого окна, кружилась пыль. Короткие седые волосы воинственно топорщились, создавая вокруг его сурового лица странную пародию на нимб. Отчитывая подчиненных, он имел обыкновение мерить шагами кабинет, но сейчас он был настолько зол, что старался лишний раз даже не шевелиться, чтобы незаметно для самого себя, повинуясь старому военному инстинкту, не выхватить палочку и не убить Даррела Пирса на месте.

— Вы не понимаете масштабов бедствия, сэр… — крепкий молодой мужчина лет двадцати пяти поднял руки в примирительном жесте, все еще надеясь уладить конфликт. Даррел был одним из самых одаренных авроров под началом Лоуренса, но также он был самой большой занозой, которая когда-либо впивалась в зад начальника оперативного отдела. Все в управлении знали, что этот парень — псих, то есть, выражаясь более корректно, прекрасно тренированный высококвалифицированный и невероятно изворотливый маньяк-самоубийца. — При виде самопишущего пера у меня отнимается язык, дергается правый глаз и подкашиваются колени. Если вы отправите меня на эту встречу, на следующий день все газеты напишут, что в аврорате работают клинические идиоты, не способные двух слов связать. Я никогда не посмел бы очернить это славное учреждение своей вопиющей некомпетентностью в области…

— Твою мать, Пирс! — сэр Хэджхок вскочил с места и свернул со стола кипу бумаг, те ровным слоем покрыли выцветший ковер на полу. Случалось ему и раньше командовать безбашенными парнями, но тех достаточно было потерпеть первые полгода-год, а затем они либо умнели, либо погибали, но этот пришел в аврорат пять лет назад и пока не собирался делать ни того, ни другого. Лоуренс подошел вплотную к своему подчиненному и задрал голову, поскольку был несколько ниже его ростом. — Ты пойдешь на встречу с журналисткой и объяснишь ей лично, грёбаный ты герой, какого хрена ты положил шестерых подозреваемых в подготовке терракта на глазах у, мать его, всего Косого переулка! И только попробуй прикинуться идиотом или еще что-то выкинуть, и я вышвырну тебя из управления, как паршивого пса!

Проблема с аврором Пирсом в основном заключалась в том, что он обладал сверхъестественной способностью попадать в смертельно опасные ситуации. И все бы ничего, ведь все авроры рискуют жизнью время от времени, но Даррел выходил сухим из воды назло всем законам физики, причинно-следственным связям и статистике так ловко, будто занимался этим с пеленок!

— Но их вина была доказана, — в карих глазах Пирса не было ни тени раскаяния.

— Да.

— Значит, я действовал правильно.

— Если бы ты действовал неправильно, ты либо был бы мертв, либо уже здесь не работал. — Сквозь зубы выдавил Лоуренс и указал на дверь. — Твоя задача пойти на встречу, дать этой рыжей стерве интервью, в котором ты подробнейшим образом объясняешь общественности, почему ты поступил именно так, а не иначе, а потом вернуться домой, плакать и молиться, чтобы общественное мнение после выхода этой статьи было на нашей стороне!

И только когда за Пирсом закрылась дверь, Лоуренс вспомнил, что не сказал, как обычно, что он рад его очередному возвращению. Старик махнул на дверь рукой и вернулся в свое кресло. Дэрри и так прекрасно все знал. Умный был парень.

Но какой же идиот!


***


«Как найти аврора в людном ресторане в середине дня? Ищи в самом тёмном углу за самой большой газетой. Будучи прекрасно обученными бойцами, они инстинктивно стремятся занять позицию, откуда им было бы видно все помещение, в то время как они сами оставались бы незамеченными. Несчастные параноики.»

— Мистер Пирс, я полагаю? — молодая женщина положила сумочку на диван у столика с самой невозмутимо раскрытой газетой и сняла с головы фетровую шляпку, по ее плечам рассыпались длинные рыжие волосы. Газета возмущенно зашуршала, но не сдала позиций. — Сэр Хэджхок был столь любезен, что устроил эту встречу, не будем терять времени.

— Я ждал Хелен Хант, — проворчала газета.

— Это я.

— Вы — Джиневра Уизли.

Рядом с прозрачной пепельницей на столе лежали спички в фирменной упаковке, Джинни взяла коробок и достала одну, размышляя над тем, поджечь ли ей ни в чем не повинное издание снизу или лучше с краю, прямо под рукой, которая его держит. Но сделать этого ей не пришлось. Мужчина закрыл газету и стал очень медленно и аккуратно ее складывать, так что дрожь в руках была практически незаметна. Джинни позволила себе чуть улыбнуться: если бы ей пришлось в одиночку обезвредить шестерых террористов, руки, возможно, дрожали бы и у неё.

— Псевдоним, — кивнула Джинни, разглядывая собеседника. — Это противозаконно?

Аврор на секунду поднял на нее глаза, тёмные и глубокие, а затем снова посмотрел на газету, которую сложил уже вчетверо. Губы его были плотно сжаты, он явно был не рад вниманию прессы и говорить был не настроен. Если бы он так не хмурился, и не был так откровенно враждебен, она назвала бы его симпатичным, но ничем не примечательным парнем: русые, коротко стриженные волосы, карие глаза, тонкий нос, красиво очерченный рот. Широкоплечий, худощавый, жилистые руки, длинные ловкие пальцы… Оценить его рост она пока не могла, но предполагала, что он выше среднего.

— Нет, — Пирс выдавил какое-то подобие улыбки, — просто я думал, вы старше, в очках и при самопишущем пере.

— Мне не нужно перо, у меня отличная память.

— У вас отличный маггловский диктофон, — не поднимая на девушку глаз, он кивнул на лацкан её пиджака, где красовался яркий цветок.

— Один-ноль, мистер Пирс. — Джинни усмехнулась. — А теперь, когда вы закончили демонстрировать мне свою потрясающую наблюдательность и невероятную осведомленность в области маггловских технологий, можете рассказать мне об инциденте в Косом переулке.

Даррел Пирс, наконец, посмотрел на нее в упор и замолчал на целую минуту, а затем сделал глубокий вдох и начал рассказывать о своем задании настолько подробно, насколько это вообще было возможно для аврора с их вечной тягой к секретности. Это было похоже на сухой отчет, написанный для галочки, чтобы пылиться где-нибудь в архивах аврората. Статьи в «Ежедневный пророк» так не пишутся.

— Страшно было? — спросила она, чтобы хоть как-то разбавить однообразный стиль его повествования.

— Что, простите?

— Вам было страшно, мистер Пирс? Сражаться с шестью преступниками в одиночку? Вы боялись умереть?

— Нет, — после долгой паузы сказал он, а затем добавил: — Страх — это и есть то, чего стоит бояться. Он парализует ум и тело. Стоит поддаться ему, и ты погиб.

"Герои! — подумала Джинни, поймав себя на том, с кем именно у нее ассоциируется эта точка зрения. — Все вы одинаковы".

— Чего вы боитесь сейчас?

Снова молчание, он смотрел на нее и сквозь нее, как смотрят с берега моря на заходящее солнце, любуясь закатом, но равнодушно при этом отмечая, что через минуту краски погаснут и нужно будет снова возвращаться к своим делам, куда более прозаичным.

— Вы замужем, Джиневра?

О, это было неожиданно! Обычно прежде, чем задать такой вопрос, мужчина оказывает какие-то знаки внимания, старается понравиться, показать себя с лучшей стороны, но этот интересовался ее семейным положением довольно буднично.

— Нет. Когда у девушки шестеро старших братьев, поиски подходящего партнера могут несколько затянуться.

— Шестеро, говорите? — улыбнулся Пирс, тонко намекая, что с шестерыми он как раз в состоянии справиться. — Что если я приглашу вас на ужин?

«Да иди ты к чёрту!» — подумала Джинни и взялась за ремень своей сумки, но вслух вместо этого решила сказать другое:

— Я работаю допоздна, но если вы придёте ко мне домой, так и быть, поужинаем. — С непередаваемым сарказмом проговорила она, даже ослу должно было стать понятно, что в гости она его не ждет: — Познакомлю вас с моей семьей: родителями, братьями, племянниками, собакой, котом и канарейками…

— Договорились. Увидимся вечером.

Пирс встал с места так быстро, что она даже не успела вскрикнуть «Не сегодня же!», одним движением накинув пальто, он направился к выходу.


***


— Дэрри! Ты меня слышишь, Пирс? Пирс!

— Я тебя не слышу, Малкин, — меланхолично разгребая пергаменты на столе перед тем, как уйти с работы, раздражённо ответил Даррел. — И денег я тебе не займу. И квартиру я тебе на ночь не одолжу.

Джонатан Малкин был потрясающим парнем! И не потому, что временами Дэрри от него трясло, хотя и это, конечно, тоже играло свою роль. Потрясающими были его познания в целительной магии, его интуиция, его преданность общему делу и его способность выводить из себя кого угодно за тридцать пять секунд. Именно Малкин сделал из Дэрри уравновешенного рассудительного человека, поскольку если бы он реагировал на него каждый раз, это плохо кончилось бы для обоих.

- Я говорю, у тебя ТСД! Тебе лечиться надо!

- Да ладно? — проходившая мимо его стола Джиллиан МакГин, невысокая брюнетка с хищной улыбкой, бросила перед Дэрри ещё пачку неразобранной корреспонденции и направилась к своему столу. - Пирс нормальный парень, я его пять лет знаю! У него никогда не было таких проблем…

— Что такое ТСД? — нахмурился Пирс, игнорировать медицинские сентенции Малкина было чревато.

— Та Самая Девчонка.

— А. — Дэрри тут же пожалел, что повелся, но было поздно.

— Если парень на протяжении десяти лет встречается только с девчонками определенного типа внешности, телосложения и эээ… душевной организации, логично предположить, что где-то существует Та Самая Девчонка, с которой все началось. В данном клиническом случае скорее всего рыжая, стройная, довольно умная и независимая особа. Повторное появление исходного объекта в жизни больного сопровождается бессмысленным взглядом в пустоту, полным отсутствием интереса к повседневной жизни и… Ты меня слушаешь?

— Нет.

— …и настойчивым игнорированием самого факта заболевания! — торжественно закончил Джон.

Если бы Малкин своими собственными руками не вытаскивал Дэрри с того света трижды, он давно свернул бы поганцу шею, потому что очень вредно для здоровья быть таким проницательным. Как-то Джон позвал Пирса и других ребят в какой-то заштатный паб, и когда один из них поинтересовался, нравится ли Дэрри девушка у стойки, Малкин расхохотался и сказал, что Пирсу любая подойдет, хоть колли, лишь бы рыжая была.

— Ужас-то какой! — Фыркнула Джиллиан. — Лекарство есть?

— Конечно, ДД ежевечерне в огромных количествах!

— И ДД — это…

— Другие Девчонки!

С оглушительным хрустом смяв гору ненужных бумаг и отправив их в корзину, Дэрри встал из-за стола и оделся. Малкин все еще пристально смотрел на него, и когда Пирс был уже в дверях, бросил ему в спину:

— Делай, что доктор прописал, или влипнешь по самые уши!

Дверь кабинета резко хлопнула за его спиной, Пирс криво усмехнулся и поплотнее замотал вокруг шеи длинный шарф. То, что доктор прописал, ему давно не помогало.

Да, он мог не быть Парнем-Который-Выжил, но не быть Парнем-Который-Влюблен-в-Джинни-Уизли оказалось несколько сложнее. Дэрри хотел оставить в прошлой жизни все, что принадлежало Гарри Поттеру: его имя, его имущество, его друзей, его девушку. Но то и дело он обнаруживал себя, покупающим книги в подарок на день рождения Гермионе; за вечерней газетой размышляющим о том, что сказал бы Рон о последнем матче по квиддичу; идущим под руку с хорошенькой рыжей девушкой, которая, увы, была не Джинни. И если новые друзья у него все же появились, то попытки найти девушку он довольно скоро забросил. Дэрри быстро заметил, что вызвать в нем хоть какие-то чувства могут только девушки, похожие на его первую любовь. Используя их как замену Джинни, он чувствовал себя ужасно. Каждый человек на этом свете заслуживает любви, которая принадлежала бы именно ему, а не призрачной тени его предшественника.

Тем пасмурным утром, когда после тяжелейшей битвы он открыл глаза и увидел перед собой Лили и Джеймса Поттеров, живых и невредимых, он подумал сначала, что умер и теперь, наконец, сможет быть со своей собственной семьей целую вечность, и никуда больше не нужно торопиться. Но прежде, чем он успел открыть рот и впервые в жизни произнести слово «мама», обращаясь к живому человеку, а не к фотографии или фантому, Лили Поттер рассказала ему нечто удивительное. Во-первых, они все живы. Во-вторых, он не Гарри Поттер, а Лили и Джеймс, соответственно, не его родители. Его имя — Даррел Пирс, он сирота, которым заменили Гарри Поттера, дабы не подвергать опасности настоящего Мальчика-Который-Выжил. И, наконец, в-третьих, его роль в этом спектакле сыграна, его ждет награда — небольшая квартира в Лондоне, немного денег и новая жизнь.

Несколько минут он сидел на кровати молча, а затем встал и принял из рук Джеймса Поттера портключ в свое будущее. Свое собственное будущее, которое принадлежит только ему одному, где он в праве распоряжаться собой, как пожелает. Абсолютная свобода лежала у него на ладони, и это было именно то, о чем он так долго мечтал. Дэрри Пирс улыбнулся, выгреб из прикроватной тумбочки свои нехитрые пожитки: волшебную палочку, безразмерную сумку и очки, которые с того дня ему ни разу не пригодились, - сказал «Спасибо!» и исчез из Хогвартса навсегда.

Первые пару дней он ужасно боялся, что Поттеры передумают, они ведь обменяли свою жизнь в безвестности на жизнь Гарри Поттера, не глядя, не зная, что она из себя на самом деле представляет. Но через два дня магическая личина, делавшая Дэрри похожим на Гарри, спала, и с этого момента невозможно было доказать, что он когда-то назывался Мальчиком-Который-Выжил.

Размышляя над тем, что произошло, Дэрри вскоре пришел к выводу, что подменить «Избранного» было чертовски умно. Ирония заключалась в том, что раз он не был настоящим Гарри Поттером, в нем не было и крестража, а значит часть души Волдеморта не была уничтожена. Но так как Волдеморт безоговорочно верил, что крестраж уничтожен, он погиб несмотря на то, что технически у него были все основания выжить. Великая сила самовнушения.

Следующие пару лет заголовки газет пестрели все новыми и новыми подробностями о том, как все было «на самом деле», но Дэрри их не читал, он был слишком занят. Подготовка к поступлению в Академию аврората и обучение в ней заняли его на долгое время, а затем у него появилась работа, которую он обожал, и, учитывая, что он все еще был жив, работа обожала его.

Но всегда есть это маленькое «но». К сожалению, быть свободным означает также быть одиноким. И до сегодняшнего дня, когда в его жизни снова появилась Джинни Уизли, он считал, что вполне способен смириться с этим.

Глава 2

С тех пор, как он видел «Нору» в последний раз, она обзавелась несколькими новыми пристройками, что делало ее еще более причудливой, несуразной и… родной. Семейство Уизли разрасталось, почти все взрослые дети Молли и Артура уже обзавелись своими детьми, потому и «Нора» пустила корни, вытянулась вверх и раздалась вширь, как старое дерево, в которое весна вдохнула новые силы.

Несколько шагов по дорожке, ведущей к крыльцу, и вот Дэрри уже поднял руку, чтобы постучать в дверь, но та отворилась прежде, чем он успел прикоснуться к ней.

- Вы, должно быть, мистер Пирс? – Молли совершенно не изменилась, разве что морщины на ее круглом лице стали чуть глубже. – Джинни прислала мне сову и предупредила, что вы придете на ужин. Сама она задержится.

- Как мило с ее стороны, - вежливо улыбнулся Дэрри и шагнул за порог, где его тут же подхватила и вынесла на кухню волна рыжих и не очень детей и взрослых. Первые несколько минут он был совершенно дезориентирован, не понимал ничего: ни как снял пальто, ни где его шарф, ни как на ногах оказались стоптанные тапки, ни кто дал ему в руки вилку и нож и усадил за стол. Самым удивительным в этом рыжем водовороте были лица детей, в которых он с легкостью угадывал черты своих друзей. Дэрри все смотрел на них и не мог оторвать взгляд, хотя то и дело приходилось отвечать на вопросы о том, кто он, чем занимается, и какова степень серьезности его намерений относительно Джиневры. Вот где пригодилось отточенное годами умение не отвечать прямо ни на один вопрос, которое он приобрел, работая аврором. Под таким перекрестным допросом обычный парень, которому не приходилось сдавать технику ведения дознания, спёкся бы через десять минут, а Пирс просто немного вспотел.

- О, это очень вкусно, миссис Уизли! - похвалил он первое блюдо, чтобы выиграть хоть немного времени и отдышаться. – Меня никто так не кормит!

- Пастилку, Даррел? – лукаво улыбнулся Джордж, протягивая гостю конфету, которую тот с благодарностью принял.

- Твоя мама не умеет готовить? – с детской непосредственностью спросила Роузи, огненно-рыжая девочка с умными глазами Гермионы. За столом раздалось несколько легких смешков, но все они стихли, когда Дэрри ответил, что у него нет родителей.

- Ма-ам! - громко сказала Роузи, чтобы на другом конце большого стола ее непременно услышали. - Давай его усыновим!

Головы всех присутствующих повернулись в ту сторону, куда смотрела девочка, и Дэрри, наконец, заметил Гермиону, она покраснела и закашлялась от неожиданности.

- О, я бы с удовольствием! – поспешил Дэрри замять неловкий момент, - Но, боюсь, таких больших мальчиков, как я, не усыновляют. Может, просто подружимся? – и он протянул девочке правую руку с оттопыренным мизинцем.

- Идет! – кивнула она и тут же спросила: - А что у тебя с пальцем?

Дэрри объяснил, что те, кто скрестят мизинцы, по магглским поверьям считаются друзьями, чем немедленно вызвал бурный восторг не только у самой Роузи, но и у её брата Хьюго, их кузенов Фреда и Рокси и особенно дедушки Артура. Как только мизинец Дэрри наконец оставили в покое, он поспешил обратиться к Гермионе, пока Молли не спросила его, не планируют ли они с Джинни пожениться, и если планируют, то не могли бы они назначить дату на осень, потому что летом её сад полон цветов, которые жаль выкорчёвывать.

- Я принес Вам кое-что, миссис Уизли, - поднявшись со своего места и подойдя к Гермионе, проговорил он и достал из кармана миниатюрную книжицу. – Мне кажется, Вам это будет интересно.

Гермиона подняла на него глаза и осторожно взяла книгу, но, как только она прочитала название, лицо ее озарилось улыбкой.

- Серьезно? Кодекс домашних эльфов? – она громко рассмеялась. – О, Мерлин! Я убью Джинни, как только она вернется! Нельзя же рассказывать всем подряд об ошибках моей молодости!

Она встала и, наспех поблагодарив Дэрри, умчалась куда-то вглубь дома. Пирс подумал было, что она тут же возьмется её читать, но, как оказалось, ошибся.

- Кто опять подарил моей жене книги?! – раздался разгневанный голос Рона откуда-то с верхних этажей. - У меня в спальне под ними кровати не видно!

Гермиона просто хотела поделиться с мужем радостью, которой тот, кажется, не разделял. Через полчаса, когда ужин был съеден, дети расположились в гостиной играть в плюй-камни, а Молли и Артур последовали за ними, Рон появился в кухне собственной персоной, вытирая грязным полотенцем испачканные чем-то руки. Очевидно, это были следы экспериментов для новых «Волшебных вредилок Уизли», где он работал вместе с Джорджем.

- Так это ты, значит, очередной претендент на руку и сердце моей сестры? – он грозно сощурил глаза. – Можешь ни на что не надеяться. Она тебя прокатит, как десятки остолопов до тебя.

Дэрри немедленно изобразил ужас и отчаяние, так что Рон уселся за стол напротив него и с удовольствием продолжил:

- Она называет это «Дело трех аргументов». Сначала она заявляет парню, что у нее шесть старших братьев. Если это не помогает, и кавалер продолжает настаивать на встрече, она приглашает его на ужин к нам домой, где он видит… - Рон обвел широким жестом кухню. – Все это. – Он выдержал трагическую паузу и, так как на этот раз Дэрри не потрудился испугаться, пояснил: - Во-первых, родителей, жаждущих немедленно выдать замуж свою великовозрастную девочку. Во-вторых, от трех до пяти вышеупомянутых старших братьев, одним из них является Джордж, которому вечно требуются новые жертвы для его экспериментов. Я надеюсь, у тебя хватило ума не брать ничего из его рук сегодня, и уж тем более не есть это. И, наконец, в-третьих, толпу малолетних племянников и животных разной степени вменяемости.

- А если и это не помогает? – серьезно спросил Дэрри, и улыбнулся, когда в кухню вошла Гермиона.

- Она как бы невзначай упоминает, что ее бывший парень – Гарри Поттер. – Со вздохом проговорила она и села рядом с мужем. - На этом этапе отсеиваются абсолютно все. Ни одно нормальное мужское эго не может выдержать такого сравнения.

- Дорогая, я же просил тебя не выражаться при детях! – укоризненно проворчал Рон, и Гермиона в притворном смущении прикрыла губы рукой и игриво опустила глаза, как будто и вправду сказала что-то неприличное.


***


Джинни ступила на порог родного дома только в девять часов вечера. Она искренне надеялась, что Пирс просто не нашел "Нору", а если нашел, то трех часов, на которые она «задержалась» с лихвой хватило, чтобы ее семейство успело довести его до белого каления и спровадить из дома. Сияя радостной улыбкой, её встретил Джордж. Он помог ей снять пальто, к великому разочарованию Джинни сообщил, что гость ее все еще ждет, и проводил на кухню.

В дверях кухни она невольно остановилась, потому как то, что она увидела, совершенно не вязалось с образом сурового аврора, которого она сегодня встретила. Даррел Пирс сидел за столом вместе с Роном и Гермионой и смеялся. Нет, он не просто смеялся, он плакал от смеха.

Джинни криво усмехнулась, довольная своей семьёй: всё-таки они довели его до истерики.

- Вы опять накормили моего гостя хохочущими пастилками? – сложив руки на груди, без тени укора поинтересовалась она.

- Нет, - ответил Джордж, - он извернулся и скормил их Бастеру так, что я даже не заметил, пока бедный пес не начал смеяться над папиными шутками. Тут я заподозрил неладное…

- Тогда что с ним?

Гермиона, плечи которой тоже предательски подрагивали, обернулась к ней и проговорила:

- Видишь ли, ему у нас так понравилось, что мы решили сэкономить время и только что предъявили ему твой «Последний аргумент». – Она тоже не сдержалась и прыснула, когда Дэрри стал вытирать слезы бумажной салфеткой. - Как видишь, он был… очень тронут.

- Он еще до встречи со мной был тронут, - проворчала Джинни и хотела ещё что-то добавить, но Пирс вдруг поднялся с места и объявил, что он и так уже сильно задержался, и ему пора.

- Очень рад был с Вами повидаться, Джиневра, - всё ещё широко улыбаясь, сказал он, и, чинно поклонившись, исчез в коридоре. Джордж последовал за ним, чтобы проводить, а Джинни смогла, наконец, вздохнуть с облегчением. Последний аргумент её ещё ни разу не подводил.

- Славный парень, - сказал Джордж, вернувшись в кухню.

- Как жаль, что я его больше не увижу. – Гремя кастрюлями в поисках остатков ужина, довольно протянула Джинни и обернулась к брату, краем глаза заметив ту особенную его улыбку, которая с детства не предвещала ничего хорошего.

- Я пригласил его поиграть с нами в квиддич в следующую субботу. Моей команде давно не хватает ловца.

Глава 3

Дух соперничества между братьями Уизли не ослабевал, сколько бы ни прошло лет, и потому субботняя игра в квиддич превращалась в поединок между семьями Джорджа и Рона при участии Артура и Джинни. Положение осложнялось тем, что капитаны команд являлись не только братьями, но также начальником и подчиненным в магазине Уизли, и потому желание поставить друг друга на место к концу недели достигало такого накала, что квиддич был просто необходим.

Команда Джорджа проигрывала практически всегда: Рокси была еще слишком мала, чтобы быть хорошим охотником, но главная катастрофа заключалась в том, что Анжелина в качестве ловца ни при каких обстоятельствах не могла сравниться с Джинни. Но Джордж был предприимчивым человеком и, познакомившись с Дэрри, решил, что совершенно ни к чему в деле подбора игроков ограничиваться рамками собственной семьи. Даже если выяснится, что Пирс играет из рук вон плохо, его участие так взбесит Джинни, что она может забыть про снитч на некоторое время, и команда Джорджа все равно получит преимущество.

Новый игрок появился на пороге дома ровно в одиннадцать часов утра, ему немедленно были выданы старые щитки и перчатки для игры, а также метла Чарли, древняя, как румынские горы. Пока большая часть игроков занималась тем, что обновляла разметку на импровизированном поле, Дэрри остался на крыльце воевать со своим обмундированием – крепления были потёрты, ремни растянулись, но он все равно был счастлив, как ребенок. За его спиной скрипнула дверь, и Пирс почувствовал, как его затылок буквально дымится от чьего-то доброжелательного взгляда.

- Какого чёрта ты прицепился к моей семье? – без долгих предисловий спросила Джинни.

- Поймаешь снитч – скажу. – Не оборачиваясь, он встал и взял метлу. Взвешивая ее в руке он пытался прикинуть, каких сюрпризов стоит ждать от этой старушки.

С лёгкостью проигнорировав попытку перевести разговор на квиддич, она высказала собственное предположение:

- Если аврорат рассчитывает через нас подобраться ближе к Гарри Поттеру, то вы, ребята, просчитались, мы не общаемся уже много лет.

Дэрри вздрогнул и выпрямился, это имя ударило его, точно кнутом по спине.

-То есть ты настолько помешана на нем, что всерьёз полагаешь, что абсолютно все события твоей жизни как-то с ним связаны? – он обернулся и поднял голову, чтобы взглянуть в глаза девушке, стоявшей в дверях. - Знаешь, мой знакомый колдомедик говорит, что синдром Того Самого Парня лечится только Другим Парнем.

Глупо было обвинять Джинни в том, что она не может забыть Гарри, особенно принимая во внимание то, что он сам не смог забыть ее. Но он злился и ничего не мог с собой поделать.

- И ты собираешься меня вылечить?

- Если ты этого хочешь.

Джинни скрипнула зубами и, схватив свою метлу, спустилась с крыльца. Не сделав и десятка шагов по траве, она вскочила на метлу и взмыла в небо, чтобы никто не успел заметить, как перекосилось от гнева ее лицо.

Тогда, много лет назад, она так обрадовалась возвращению родителей Гарри, ведь семья - это именно то, о чем он всегда мечтал! И первое время она оправдывала его нежелание общаться с ней необходимостью провести побольше времени с Джеймсом и Лили, чтобы узнать их лучше спустя столько лет разлуки. Но время шло, ничего не менялось, и вот уже единственным источником информации о нем стали газеты, где никогда не было ни слова правды. К тому времени, как Джинни закончила Хогвартс, она все еще не понимала, что произошло, она отказывалась принимать тот факт, что Гарри её бросил и никогда к ней не вернётся. Возвратившись домой после выпускного, она встретилась с мрачным Роном и грустной Гермионой, которых постигла та же судьба, но они были парой и смирились с потерей друга быстрее и легче. Хотя рана от этого предательства навсегда осталась в их сердцах, она затянулась. И только Джинни осталась растерянной девушкой, которая так и не ответила себе на вопрос «За что?». Время шло, растерянность превращалась в гнев, который не на кого было выплеснуть, и потому под раздачу попадали любые мужчины, посмевшие проявить к ней интерес. Джинни хорошо знала, кто ей нужен, и не согласна была заключать заведомо проигрышные сделки с судьбой, подпуская к себе кого-то, кого она не любила.

А Поттеры сражались с правительством за право быть признанными живыми и за право на собственного сына, они сражались с Гринготтсом за свои деньги, с прессой за своё доброе имя. И они выигрывали раз за разом, похоже, это было у них в крови. Но бесконечные битвы измотают даже самого лучшего бойца, и через шесть лет после своего возвращения Поттеры покинули магическую Британию вместе с сыном.

***

Так как в команде Джорджа появился новый ловец, Анжелина заняла место охотника на пару со своим старшим сыном Фредом, бессменным вратарём был Артур, а Джордж привычно взвалил на плечо увесистую биту загонщика. Перестановка сил во вражеской команде не беспокоила Рона, по крайней мере, разминаясь с той же битой загонщика, он изо всех сил старался этого не показывать. Он знал, что его сестра вывернется наизнанку, чтобы расправиться с новым знакомым, а поскольку она долгое время была ловцом Гриффиндора, предположить, что Пирс, который никогда не учился в Хогвартсе, играет лучше, было сложно. Рон не сомневался в своем младшем сыне как вратаре: несмотря на возраст, Хьюго был ловким, внимательным, и обожал квиддич. Слабым местом его команды были охотницы: Гермиона участвовала в игре только для того, чтобы поддержать мужа и никогда не проявляла особенного азарта, а Роузи, напротив, действовала слишком импульсивно.

Дэрри не ожидал, что игра станет для него такой тяжёлой. В конце концов, это был всего лишь семейный матч, где добрая половина участников была детьми, и ни один игрок не был профессионалом. Да, он не играл уже лет десять, но это же квиддич – один раз попробовав, уже не разучишься! Но от стартового свистка и до того момента, когда пальцы Джинни коснулись снитча, Дэрри не покидало ощущение, что он снова на войне и его хотят убить. Джинни дважды сбросила его с метлы, и он дважды поднимался с земли весь в грязи и колючках чертополоха, под дружный хохот семейства Уизли. Под конец ему казалось, что Джинни просто наперёд знает, что он собирается сделать, но это была, конечно же, чушь. Легилименцией она никогда не владела, а если бы владела, убила бы его ещё до начала игры.

Как только Рон понял, что Дэрри играет ничуть не хуже Джинни, он стал метить бланжером исключительно в него, в то время как Джордж уделял внимание охотникам вражеской команды и направил бладжер в Джинни всего пару раз за всю игру. Такая тактика в итоге привела к тому, что Фред и Анжелина забрасывали один квоффл за другим, в то время как Гермиона и Роузи не могли даже приблизиться к вражеским воротам.

В конце концов, когда грязный, злой и порядком помятый Дэрри сделал последнюю попытку схватить снитч и получил жёстким спортивным ботинком по рёбрам от своей избранницы, которая выхватила снитч у него из-под носа, оказалось, что Фред и Анжелина забросили уже шестнадцать мячей, и команда Рона все равно проиграла. Нейтрализовав ловца, на которого они так надеялись, Дэрри развязал руки Джорджу и его команде.

Сбросив грязную куртку прямо на землю у сарая, Дэрри принялся смывать грязь с рук и лица, пользуясь краном, из которого набирали воду для кур, когда они еще здесь водились. Краем глаза он заметил, как к нему идёт Джинни, но решил демонстративно не обращать на неё внимания, что бы она ни сказала. Играла она сегодня совсем не по-гриффиндорски, и он считал своим долгом выразить ей своё презрение. Поскольку на поле не было судьи, который мог бы назначить штраф, Джинни нарушила, кажется, все до единого правила этой игры, а Дэрри не мог ответить тем же, поскольку боялся ей навредить.

Однако мисс Уизли не торопилась пустить в ход все острые словечки, которых, несомненно, было полно у неё на языке. Она просто стояла, прислонившись к стене сарая, и смотрела, как Дэри, отплёвываясь, смывает грязь. В последний раз сполоснув лицо, он зажмурил глаза, а когда открыл их, Джинни уже стояла напротив, направив на него свою палочку.

- Не существует двух одинаковых игроков в квиддич. Полное совпадение движений, приёмов и тактики абсолютно невозможно, – отчеканила она. – Я пять лет наблюдала за тобой с трибуны стадиона Хогвартса, а потом училась играть, равняясь на тебя. Ты думал, я всё забыла?

Дэрри сделал глубокий вдох, выдохнул. Он поднял с земли грязную куртку и выпрямился, смотря Джинни прямо в глаза.

- Я не Гарри Поттер, – сказал он и не солгал. - Тебе придется смириться с тем, что он не вернется.

- Тогда брось мне свою палочку. – Джинни нервно дёрнула плечом, но голос ее оставался ровным. - Тебе же нечего скрывать.

Сам по себе факт, что палочка Дэрри Пирса была сделана из остролиста, так же, как и палочка Гарри Поттера, ничего не доказывал. Уникальной её делало только перо Фоукса внутри, а Джинни не настолько искусна, чтобы определить сердцевину, да еще и установить какой именно феникс пожертвовал свое перо для палочки Даррела. Поэтому Пирс молча достал палочку и бросил её девушке, заранее зная, что возразить. Но едва подхватив её в воздухе, девушка взмахнула своей и выкрикнула:

- Серпенсортия!

Огромная змея с отвратительным звуком шлепнулась на траву у самых ног Дэрри и зашипела. Джинни не собиралась заниматься сравнением палочек, ей нужно было просто разоружить его, чтобы против змеи у него не осталось другого оружия, кроме парселтанга.

- Да ты просто больная, Уизли! – замерев на месте, прошипел он. Пирс забыл все, чему его учили в аврорате, доверяя ей свою палочку, поскольку помнил, как Джинни предана друзьям, но совершенно забыл, как она опасна для врагов. Это он считал ее своим другом, она-то считала иначе.

- Змее это скажи. – Огрызнулась девушка и замолчала, напряженно следя за каждым изгибом колец пятнистой твари.

«Уходи…» - прошипел он, и змея опустила узкую голову в траву, ощупывая раздвоенным языком новое для нее пространство, - «Уходи!» - повторил Дэрри, и пестрая лента гибкого змеиного тела, перетекая, поползла к реке. Молча проводив ее взглядом, Пирс поднял глаза на Джинни, но она уже не выглядела такой грозной. Широко распахнутые глаза, приоткрытые губы, побелевшие костяшки пальцев, сжимавших волшебные палочки - она до последнего не верила, что её подозрения подтвердятся. Строго говоря, способности змееуста тоже не являлись стопроцентным доказательством, Гарри Поттер и Том Реддл были далеко не единственными, кто владел парселтангом, но при таком количестве совпадений он и сам посчитал бы идентификацию личности завершённой.

- Гарри, - чуть слышно выдохнула она, а затем замешательство вновь уступило место гневу, и Джинни набрала в грудь воздуха, чтобы высказать ему все, что думала о нем последние десять лет, - Да как ты!…

В три больших шага Пирс преодолел разделявшее их расстояние и, одной рукой схватив девушку, другой сжал в кармане портключ в свою квартиру. В его планы не входило выяснять отношения с Джинни в присутствии всей семьи Уизли.

***

- Это твоя квартира? – оглядывая помещение, спросила Джинни, чтобы хоть как-то прервать тягостное молчание. Молниеносное перемещение ошеломило ее и заставило ненадолго позабыть гнев. – Она похожа на чулан под лестницей.

Квартира не была пуста, здесь стояла мебель, подобранная без всякого чувства стиля и вкуса, на стенах висели светильники, в холодильнике и кухонных шкафчиках наверняка нашлась бы еда и немного кофе, но всё это было похоже на гостиничный номер. Здесь не было ни единой лишней вещи, приобретённой для забавы или по прихоти: ни сувениров на память о путешествиях, ни книг, чтобы скоротать вечер, ни даже лишней посуды, чтобы пообедать с друзьями.

- Мы не виделись десять лет, а ты начинаешь разговор с оскорбления места, где я живу. – Дэрри забрал у нее свою палочку, включил свет и отошел к окну. Путь мягкому вечернему свету преграждали плотно закрытые жалюзи.

Повсюду был идеальный порядок, как если бы тетушка Петуния все еще стояла за спиной этого взрослого мужчины и твердила: «Чтобы ни соринки не было! Пока не наведёшь порядок, не ляжешь спать, маленький паршивец!».

- Ты здесь не живёшь, Гарри. – Она покачала головой и отвернулась. - Ты приходишь сюда спать. Живёшь ты, я полагаю, в аврорате.

- Не называй меня так.

- Из-за пары глотков оборотного зелья ты не перестал быть тем, кто ты есть.

Для Джинни происходящее всё ещё выглядело так, будто он уехал со своими родителями из страны, а затем вернулся, чтобы стать аврором, скрываясь под чужой личиной.

- Это не зелье, - проговорил он с горькой усмешкой, понимая, что она прежде всего хочет видеть в нём Гарри Поттера, и никого иного, - Я действительно так выгляжу, Джинни. И я не Гарри Поттер.

Разумеется, сначала она не поверила во всю эту историю с подменой, но в конце концов это было ничуть не менее вероятно, чем внезапное возвращение живых Поттеров шестнадцать лет спустя.

- Почему ты ничего нам не сказал? Рон и Гермиона, Джордж, мама и папа – все они думают, что ты их предал, как только у тебя появились деньги и слава! Почему ты не вернулся к нам?

«Я вернулся. Вот только тебе нужен не я…»

- Вернуться? – усмехнулся он, - Чтобы все началось сначала? Не пойми меня неправильно, я доверяю вам, и знаю, что никто из вас никогда даже под страхом смерти не выдал бы этот секрет, но существует множество способов вытянуть из человека тайну помимо его воли.

Это был шах и мат. Джинни и сама понимала, что последними годами спокойствия и благоденствия семья Уизли была обязана именно отсутствию Гарри. Если бы он был рядом, их никогда не оставили бы в покое.

- Когда я впервые увидел тебя после стольких лет, я хотел уйти, правда, хотел, – тихо проговорил он и подошёл к ней вплотную. - Выйти из этой забегаловки, закрыть за собой дверь, отправиться на работу как ни в чём не бывало и забыть тебя, как сон, через пару дней. – Дэрри поднял правую руку и слегка коснулся ее щеки. - Но я не смог. Прости.

-Не смей! - Прошипела она и залепила ему пощечину. Даррел даже не вздрогнул, только губы его побледнели и сжались в тонкую линию - он знал, что заслужил это. - Не смей извиняться за то, что вернулся! – прорычала она и замахнулась снова, - Прощения нужно просить за десять лет без тебя! – еще одна пощечина обожгла его лицо, - За каждую, чёрт возьми, минуту!

Джинни ударила бы его и ещё раз, но он схватил её за руку, посчитав, что этого достаточно.

Можно было забрать его имя, его судьбу, его достижения, но изменить его сущность невозможно. Гарри Поттер или Дэрри Пирс, он оставался собой – героем. Парнем, который рискует и побеждает, или рискует и проигрывает, а затем пытается снова. Он был героем, и ему нужна была девушка героя. Джинни ею была. Она не стала обозревателем светской хроники, она не писала о роскошных особняках чистокровных семейств или последних тенденциях моды магической Британии, она выбрала хроники мракоборцев, чтобы быть ближе к опасности, которой ей не хватало с тех пор, как она окончила Хогвартс.

- Зачем ты стала журналистом? – спокойно спросил он, чтобы как-то отвлечь девушку.

- Кто-то должен писать правду. – Сглатывая злые слёзы, сквозь зубы выдавила она.

Все еще крепко держа ее за руку, Дэрри покачал головой:

- Правда никому не нужна.

- Это официальный девиз аврората? Или твой личный? – слёзы текли по ее щекам и капали с подбородка, но Джинни не сделала ни единой попытки их вытереть, она, не отрываясь, смотрела ему в лицо. - Мне! Мне нужна правда! Мне нужен ты, Гарри!

- Я здесь, - спокойно проговорил он, и даже не стал в очередной раз уточнять, что здесь нет никакого Гарри. Джинни обвила его руками и поцеловала, и будь он проклят, если это была всё та же рыжая девочка в школьной форме, которую он в последний раз целовал в гриффиндорской гостиной! Имя Джинни Уизли теперь носила взрослая женщина, чуть более решительная, гораздо более раскованная, но все такая же притягательная.

- Серьёзно? – спросил он, когда почувствовал, как она расстегивает его ремень. - В прошлый раз ты сказала, что не готова.

- Мне было шестнадцать! – фыркнула она. - И я не знала, что следующего раза придется ждать десять лет!

Есть два способа чувствовать себя живым: жить полной жизнью и выживать. Годы травли и постоянной опасности сделали его экспертом по части выживания, и он всегда делал упор именно на этот способ: опасность, адреналин, сражения… Что заставит тебя острее почувствовать жизнь, чем сознание того, что она в любой момент может оборваться?

Поцелуй любимой женщины, её улыбка сквозь слезы, горячие руки под рубашкой, полный желания взгляд ярких карих глаз, полузабытый запах ее волос, шорох одежды, прерывистый вздох, тепло её тела… Он почти ничего не помнил о любви, что заставляет почувствовать жизнь острее, чем близкая смерть. Сжимая в объятиях Джинни, он позволил себе на время забыть обо всех противоречиях: о том, что должен хранить свою тайну, о том, что ему никогда не удастся вырвать эту девушку у Гарри Поттера, о том, что, закрывая глаза, она видит не его лицо.

***

Ночь давно спустилась на город, и из-под плотных жалюзи пробивался только холодный свет уличных фонарей. Длинный бледный луч, пересекая пространство тёмной комнаты, ложился на лицо девушки, выхватывая из темноты полуоткрытые губы.

Дэрри в одних домашних штанах сидел в кресле напротив кровати и смотрел на Джинни. Сам он не мог спать так же сладко, а, прикасаясь к ней, не мог спокойно думать. Пирс медленно проворачивал в пальцах свою волшебную палочку, он не ожидал, что за право быть самим собой придётся сражаться с Джинни. Против её любви и бесконечной преданности у него не было и не могло быть оружия.

Он запустил руку в волосы и нахмурился. Незачем себя обманывать. Джинни не виновата в том, что он оказался в таком сложном положении. Это он так сильно хотел быть с ней, что выбрал самый легкий путь – быть тем, кем ей хочется, чтобы он был. У Дэрри Пирса не было шансов, пока она ждала возвращения Гарри Поттера. Гермиона была права: никто не может сравниться с ним, даже он сам.

Даже если применить к ней изменяющее память заклинание, рано или поздно она узнает его снова, поскольку так или иначе каждый раз, встречая нового парня, она сравнивает его с Гарри. Чтобы оставаться неузнанным, нужно избавить ее от всех воспоминаний о Гарри Поттере, а это десять лет ее жизни. Неприемлемо. Гораздо проще было бы стереть из ее памяти Дэрри Пирса, это всего несколько дней.

Приняв решение, он все еще медлил. Отказаться от неё сейчас, когда она уже принадлежит ему, было невыносимо сложно, и, кроме того, попросту нечестно. У него останутся хотя бы воспоминания об этой ночи, а её он собирается обокрасть и сделать вид, что ничего не было. Все еще раздумывая, он крутил палочку в пальцах, пытаясь оттянуть неизбежное, а время шло, и минуты утекали, точно песок в узком горлышке песочных часов. Наконец, палочка перестала кружиться и замерла в руке, Даррел направил ее на спящую девушку и грустно улыбнулся.

Увести из-под носа у Волдеморта философский камень?

Выполнено.

В одиночку победить огромного василиска?

Выполнено.

Вырвать узника Азкабана из лап дементоров?

Выполнено.

Выиграть Турнир Трех Волшебников?

Выполнено.

Пробраться в отдел Тайн Министерства Магии и разнести Зал Пророчеств к чертям собачьим?

Выполнено.

Найти и уничтожить крестражи?

Выполнено.

Победить величайшего темного волшебника современности?

Выполнено.

Завоевать сердце девушки, которая и так тебя любит?

Полный провал.

«Кто-то поступает, как свинья. - Вкрадчивым голосом Малкина заметила совесть прежде, чем слова заклятия сорвались с его губ. – Кто бы это мог быть?»

- Обливиэйт.

Глава 4

- Дорогая, потрудись объяснить, где ты была вчера вечером и во сколько вернулась домой? – с характерным нажимом спросила Молли, и Джинни немедленно почувствовала себя четырнадцатилетним подростком, которого мама только что поймала на горячем. Игнорируя любопытные взгляды тактично выжидающих родственников, девушка неторопливо дожёвывала свои тосты с джемом, лихорадочно продумывая варианты ответов, ни один из которых не выдерживал никакой критики.

«Мама, не лезь в мою личную жизнь», - немедленно убедит всех присутствующих в том, что какая-то личная жизнь у неё всё-таки есть.

«Мама, ничего не было!» - с вероятностью сто пятьдесят процентов убедит всех в том, что что-то всё-таки было.

Хитрая улыбка Джорджа, сидящего напротив, становилась все шире, а Джинни все не могла придумать ничего гениального, зато звук, с которым она проглотила последний кусок своего тоста, казалось, слышен был даже на улице – так тихо стало за столом.

Завтрак в семье Уизли принимал серьёзный оборот.

На худой конец, она могла сказать и правду: «Мама, вчера вечером после игры я заподозрила, что Пирс – это на самом деле Гарри, - здесь напряжённое выражение лица Молли сменится на сочувствующее, поскольку она получит очередное подтверждение тому, что в ближайшую тысячу лет её ненормальная дочурка замуж не выйдет. - Я забрала у него палочку и использовала Серпенсортию против беззащитного человека в надежде, что он знает парселтанг, и мои подозрения подтвердятся. – Гермиона выразительно прикроет рукой глаза, поскольку знает, что это расценивается как нападение на государственного служащего. Собственно, это и было нападение на государственного служащего. - К счастью, некоторые авроры действительно знают пару слов на змеином языке на случай, если кто-нибудь додумается провернуть с ними такой фокус, и ему удалось прогнать змею. Полночи мы с Пирсом провели, ползая по берегу реки в поисках ядовитой змеи, чтобы уничтожить её до того, как она решит поискать ночлег в нашем доме».

«Ну, и как змея? – недвусмысленно поигрывая правой бровью, спросит Джордж. - Длинная была?»

Что бы Джинни сейчас ни сказала, они всё равно подумают, что у нее с Пирсом роман, потому что они думают так с того момента, как он переступил порог этого дома.

- Мне пора в редакцию, - резко отодвинув стул, она вскочила с места и направилась к выходу. - Ужасно много дел!

Через минуту за ней захлопнулась входная дверь, оставив всё семейство в недоумении смотреть вслед ответственному сотруднику редакции «Ежедневного пророка». Но вскоре Молли хмыкнула и, улыбаясь своим мыслям, стала разливать по чашкам душистый чай. Джордж бросил многозначительный взгляд на свою жену, и Анжелина немедленно подтвердила, что его стратегия подбора игроков в команду даёт потрясающие результаты.

- Но… - Рон наконец очнулся, – сегодня же воскресенье.

- Совершенно верно, дорогой, - переворачивая очередную страницу «Кодекса домашних эльфов», промурлыкала Гермиона, - совершенно верно.


***


Следующие несколько недель Джинни прилагала титанические усилия, чтобы не встречаться с Даррелом даже взглядом, что было нелегко, поскольку бывать у них в гостях он стал гораздо чаще. Он не только приходил на выходных, помогал Артуру с починкой протекающей крыши, но и нередко обнаруживался в гостиной вечером по будням, обсуждая что-то с Роном и Джорджем. Однако играть с ними в квиддич по субботам он больше не соглашался, сказал, что по долгу службы и так встречает достаточно людей, готовых его убить, и нелепая смерть на поле для квиддича сильно повредит его репутации среди коллег. Рон возликовал, а Джордж немедленно погрузился в разработку новой стратегии.

Даррел вел себя так, будто это уже была его семья, и, кроме Джинни, никто не возражал.

Даже более того, пытаясь не встречаться с ним, она все чаще оставалась совсем одна. Похоже, что общество её родителей, братьев и племянников устраивало Даррела ничуть не меньше, чем общество самой Джинни, а то и больше. При этой мысли она чувствовала что-то похожее на ревность, хотя и не понимала, что именно её беспокоит: то, что кто-то отвлекает на себя внимание её семьи, или то, что этот кто-то не обращает внимания на неё саму. Последнее ей, конечно же, было совершенно не нужно.

Утешало только одно – редкие моменты, когда Молли и Артур наседали на Даррела по поводу отношений с их дочерью и их логического завершения у алтаря. Наблюдать с безопасного расстояния за тем, как Пирс вертится, точно уж на сковородке, можно было бесконечно. Но на очередной подобный вопрос, заданный как-то в гостиной в присутствии детей, прежде, чем Пирс успел придумать хоть какую-то отговорку, Роузи вдруг ответила, что, если тетушке Джинни он не нужен, она с удовольствием выйдет за него замуж сама.

- Но… - едва выбравшись на поверхность моря смущения, выдавил Пирс, - мы не можем пожениться. Мы же друзья, помнишь?

- Моим маме и папе это не помешало, - хмыкнула девочка и гордо поправила рыжие косички.

Сидевшая тут же в кресле Гермиона поймала умоляющий взгляд Даррела, в котором без труда прочла «Спаси меня. Немедленно!», и почувствовала себя, как в школьные годы, когда кому-то из мальчишек не давался особенно сложный ответ, и они кидали на нее такие же взгляды, полные неподдельного отчаяния. К несчастью для Даррела, повзрослев, Гермиона научилась извлекать максимум удовольствия из такого положения:

- Хм, милая… - медленно протянула она, наблюдая, как доблестный мракоборец бледнеет на глазах. - Я думаю, тебе стоит дать тётушке Джинни шанс и подождать с замужеством хотя бы до совершеннолетия.

- Семь лет форы?! – возмутилась Роузи, - Это же нечестно, мама!

Тётушка Джинни испустила тяжёлый вздох и направилась на кухню, мысль о том, что этот кошмар может продлиться еще семь лет, привлекательной ей не казалась. Она думала утопить свое горе в травяном чае или какао, но, заслышав шаги за своей спиной, поняла, что ей потребуется что-то покрепче. Тем не менее, она достала из шкафчика банку с чаем и только потом обернулась.

Даррел пристально рассматривал волшебные часы Молли, где каждая стрелка соответствовала одному отпрыску Артура и Молли Уизли.

- Ты сказала, что у тебя шесть братьев, - задумчиво проговорил он, - но на этих часах их только пять.

- От того, что Фред умер, он не перестал быть моим братом.

Даррел медленно кивнул, как будто и не ожидал от нее другого ответа, и снова посмотрел на часы. Джинни отвернулась, чтобы сделать себе чай, а когда повернулась снова, он все еще стоял там.

- Слушай, прости за змею. – Неожиданно даже для самой себя сказала она. - Это и правда было слишком.

- Не стоит. В каком-то смысле я был даже польщен. Не каждый день меня путают с самим… - он сделал театральную паузу и громким шепотом добавил: - Ты-Знаешь-Кем.

Джинни насмешливо фыркнула, среди ее жадных до сенсаций коллег бытовало мнение, что однажды Гарри Поттер станет следующим Тем-Кого-Нельзя-Называть. Что ж, в каком-то смысле они были правы.

- Хотел бы я, чтобы ты меня так любила. – Проговорил Даррел и Джинни отвела взгляд. - И если для того, чтобы заслужить это, мне понадобится семь лет или даже больше… Я готов рискнуть.

Вновь оставшись в кухне одна, Джинни закусила губу и отставила чашку. Судя по тому, что она о нём знала, рисковать этот парень умел и любил, и регулярно выигрывал совершенно головокружительные пари со смертью. И если он ясно дал понять, что сделал ставку на неё, у мисс Уизли были все основания опасаться за свою свободу.

***

Но однажды Даррел Пирс исчез. Просто перестал приходить, и члены семьи Уизли вдруг заметили, как сильно не хватает в доме присутствия всего одного человека. Перенести это было тем тяжелее, что чувство потери было им всем знакомо с тех пор, как этот мир покинул Фред, а неизвестность умножала беспокойство в разы. Каждый раз, возвращаясь домой, они не спрашивали друг у друга напрямую, есть ли новости от Дэрри, но, стоя на пороге, вошедший всегда бросал выразительный взгляд на присутствующих, и те растерянно пожимали плечами или улыбались печально.

Совы на его имя возвращались без ответа, официальные запросы в аврорат, которые направляла Гермиона, либо пропадали в недрах бюрократической машины министерства, либо попросту игнорировались, в любом случае, ответов на них не поступало также.

На очередной вопрос Артура, не знает ли она, что случилось с Дэрри, Джинни только пожала плечами и сказала с раздражением:

- Не знаю, но он мог бы и сказать, что пришел в последний раз.

- Это аврор, Джинни. – Артур вздохнул, положил руку ей на плечо и заглянул в глаза. – Для них каждый раз – последний.

Джинни никогда не приходило в голову, что Пирс может просто не прожить «семь лет или даже больше», поскольку всем своим видом он постоянно показывал, что не собирается так просто взять и убраться из её жизни, как она неоднократно требовала. И, тем не менее, он это сделал: он либо предал её, либо погиб. И Джинни не знала, что из этого хуже.

Первые пару недель она пыталась убедить себя, что ей все равно, и что сейчас ей полагается испытывать огромное облегчение. Но ни вечера в редакции среди кипы новостных пергаментов, ни уж тем более выходные дни среди понурых родственников не помогали избавиться от ощущения, словно через огромную трещину в сердце пробирается холод одиночества. Самое отвратительное в сложившемся положении было то, что Джинни прекрасно знала, что ей следует делать: нужно найти Даррела и потребовать объяснений. Но точно так же, как и десять лет назад, она не шевелила и пальцем, потому что на самом деле боялась их получить. Ни разу за шесть лет, что Поттеры провели в магической Британии после своего возвращения, она не попыталась найти Гарри, встряхнуть его за плечи и спросить, как он посмел наплевать на пять лет искренней дружбы и любви.

И сейчас она бездействовала, хотя прекрасно понимала, что все повторяется, и подобное поведение повлечёт за собой все тот же финал: одиночество, озлобленность и вопросы, на которые не будет ответов.

В коридоре послышались шаги и голоса Рона и Гермионы, вернувшихся с работы. Джинни нехотя отвела взгляд от огня в камине, встала с кресла и вышла им навстречу.

- Гермиона, - она проговорила это тихо, но всё же привлекла к себе самое пристальное внимание супругов Уизли, - мне нужна твоя помощь.

- В чём дело? – поинтересовалась та, стряхивая с воротника своего пальто видимые только ей одной пылинки.

- Нужно будет перерыть тонну бумаги.

- Всего-то?


***


«Ежедневный пророк» был самым авторитетным новостным изданием в стране, но это была всего лишь четырехполосная газета, не способная вместить все, что произошло в Англии за последнее время. Сотни других изданий с гораздо более скромным тиражом поступали на хранение в Национальную библиотеку магической Британии и пребывали там до тех пор, пока кому-нибудь не придет в голову поинтересоваться всеми вместе или каждой по отдельности. Впрочем, если исключить сельскохозяйственные издания, узкоспециальные издания и издания для домохозяек, выходило не так уж много. Из уст Гермионы это «не так уж много» звучало обнадеживающе, но когда несколько библиотекарей, кряхтя от напряжения, левитировали в зал кипу газет размером с небольшую гостиную, Джинни поняла, что всё в этом мире относительно.

- Что именно мы ищем? – голос Гермионы был полон искреннего энтузиазма, и хотя Джинни не могла видеть её лица, так как стояла с противоположной стороны этого Эвереста, она могла себе представить маниакальный блеск в карих глазах жены своего дорогого брата.

- Имя в некрологах? – кисло предложила она.

- Больше, чем твоё чувство юмора, меня пленяет только твой беспросветный оптимизм, - донеслось с другой стороны огромной кипы бумаги. – Больше информации, дорогая!

- Не знаю… - Джинни зябко передернула плечами, в огромном зале не было никого, кроме них двоих. Библиотекари словно растворились в воздухе так же бесшумно, как и появились. Слова гулким эхом отдавались от высоких потолков, и говорить так громко ей было неловко. - Я встретила этого парня после того, как он в одиночку положил шестерых подозреваемых в подготовке теракта. Если найдешь что-то хоть вполовину настолько же безумное, я поверю, что он приложил к этому руку.

- Отойди подальше. – Судя по шороху, который лишь слегка коснулся уха девушки, миссис Гермиона Джин Уизли извлекла из складок одежды свою волшебную палочку. – Дальше! – приказным тоном добавила она, когда Джинни сделала два осторожных шага назад. Девушка отступила еще на пару шагов и уже хотела спросить, не нужна ли Гермионе помощь, как вдруг кипа газет взорвалась. Сотни листов взметнулись к потолку, кружась, точно гигантская стая перепуганных соек. С трудом в центре этого шуршащего страницами водоворота Джинни различала тонкую фигуру Гермионы, ее правая рука сжимала волшебную палочку, горящую светом заклинания, которое было неизвестно Джинни. Постепенно вихрь замедлил своё бешеное вращение, и газеты одна за другой легли на свои места, снова образовав неприступный горный хребет между Джинни и Гермионой. Осторожно обойдя бумажный Эверест по широкой дуге, Джиневра обнаружила Гермиону, увлеченно читающую газету под названием «Вести Южного Уэльса».

- Даррел Пирс ни в одном издании не упоминается, но вот это, - Гермиона встряхнула газету, - номер один по словосочетаниям «авроры» и «смертельная опасность». Логово незарегистрированных оборотней было зачищено две недели назад, аккурат в полнолуние. Достаточно безумно?



Последняя глава 5 в комментариях.

@темы: Поттер, Фанатское, Мои фанфики

---

Грядущая выкладка

Я практически забросила дневник, захожу только для того, чтобы просмотреть ленту избранного время от времени. Писать о своей жизни мне не хочется, но вместо этого я пишу фанфикшен, он интереснее.

Предупреждаю: в ближайшее время я перенесу сюда несколько миди-работ по Поттеру, Сейлор Мун, Холодному сердцу и так далее. Пусть будут.

@темы: Обо мне

---

Бэтмен

В такие моменты я жалею, что пропустила так много классных мультиков)) Ну, я, конечно, не про те старые, где Робин без штанов, а про современные. Я же практически ни одного про Бэтмена не смотрела.

23.03.2016 в 06:17

Пишет  QVall:

[Видео]

@темы: Стащила, Фанатское

---

Пишу я такая новогодний рассказ на конкурс. Красивый такой, о благородстве, братской любви и самопожертвовании. И думаю, что это просто фантазии и ко мне никакого отношения не имеют. Через неделю перечитываю и понимаю, что на самом деле он о страхе перед жизнью и ответственностью за нее. И да, он про меня.

@темы: Обо мне

---

Что-то давно не выкладывала я бреда собственного производства

Скажи мне, кто твой друг...
Автор: Mirroring
Фэндом: Люди Икс, Люди Икс, Люди Икс (кроссовер)
Основные персонажи: Эмма Грейс Фрост (Белая Королева), Анна-Мария (Роуг, Шельма), Реми Этьен Лебо (Гамбит), Скотт Саммерс (Циклоп)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Гет, Джен, Юмор
Размер: планируется Мини, написано 2 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: в процессе

Описание:
Что если бы Гамбит и Циклоп были лучшими друзьями и время от времени навязывали друг другу свою философию, образ жизни и способы развлечений?

Публикация на других ресурсах:
Где угодно с указанием авторства

Ход Гамбита
Кабинет директора Академии Чарльза Ксавье для одаренных детей заливал жизнерадостный солнечный свет. Из приоткрытого окна доносились смех и гомон студентов, вышедших на прогулку после занятий. Доносились оттуда и другие звуки, наводящие на мысли о плазменных вспышках и генерации органических льдов, но Циклоп предпочитал не обращать на них внимания до тех пор, пока они не сопровождаются истошными криками о помощи. Бессменный лидер Икс-менов, и по совместительству директор преуспевающего учебного заведения сидел в своем кресле перед дубовым столом и пытался одновременно проверять сметы на хозяйственный расходы и отбиваться от навязчивого приятеля. И если первое занятие хоть как-то продвигалось с течением времени, то миссия «Избавиться от Гамбита» была практически невыполнима.

— Я тебе не девчонка, креол! — прорычал он, теряя терпение. — Если я говорю «нет» — это значит «нет».

Гамбит, развалившийся напротив него в одном из кресел для посетителей, в ответ на это только закатил глаза.

— Да брось, я по лицу твоему вижу, что тебе просто необходимо развлечься! — он убрал ноги с подлокотника своего кресла, сел прямо и чуть подался вперед с видом заговорщика. — Я обещаю устроить все так, что Эмма ничего не узнает.

Мистер Саммерс отложил в сторону бумаги и глянул на мсье Лебо сквозь рубиновый визор, отчаянно борясь с желанием поднять руку к виску и устранить проблему физически. Лицо его при этом выражало крайнюю степень недружелюбия.

— Она телепат, Реми. Почему ты считаешь, что она не слышит нас прямо сейчас.

— Посмотрим, — Лебо вскинул руку и демонстративно глянул на свои часы. — Тренировка мисс Фрост с основным составом Людей Икс закончилась двадцать минут назад. Так как она терпеть не может общественные душевые, она поднялась в свою комнату, чтобы принять душ там, и это заняло примерно десять минут. То есть прямо сейчас она совершенно точно занята, поскольку когда Эмма Фрост моется в душе, для нее не существует никого, кроме ее самой.

Циклоп открыл было рот, чтобы спросить, откуда Гамбит это знает, и как, черт возьми, ему удается содержать свои мозги в относительном порядке, учитывая, что ему доподлинно известно, чем именно Эмма Фрост занимается в душе, но он вовремя передумал. Дело было даже не в пресловутой устойчивости Гамбита к телепатическому воздействию — обладателю подобной информации Эмма могла вскрыть череп хирургически.

— Тебе не хватает личной жизни, так ты в мою лезешь?

Мсье Лебо ничуть не смутился.

— Личная жизнь у меня есть, — махнул рукой он. — Мне половой не хватает.

— О, избавь меня от подробностей! — скривился Скотт. — В особняке уже давно не осталось ни одного человека, который бы не был посвящен в вашу с Шельмой маленькую трагедию. Если тебе больше нечего сказать — проваливай и дай мне спокойно поработать.

Гамбит бодро подскочил с места, но покидать кабинет не спешил.

— Я предполагал, что уговорить тебя оторвать задницу от этого кресла будет не просто, и потому позволил себе немного перестраховаться…

Циклоп изогнул бровь, Гамбит положил руки на стол, наклонился поближе и шепотом сообщил:

— У тебя есть две минуты до того момента, как Эмма выйдет из душа, откроет свой чертов идеальный комод, достанет благоухающее розами полотенце и обнаружит под ним ваш с Джин свадебный альбом.

Мистер Саммерс замер на секунду и даже забыл, как дышать. Он прикидывал, что будет быстрее: бежать в комнату Эммы, выломать дверь и перевернуть комод в поисках альбома или правильно рассчитать угол удара и пробить пару стен своим оптическим бластером, уничтожив комод немедленно. В первом случае он мог не успеть, во втором ему бы все равно досталось.

— Ты — труп! — процедил он Гамбиту сквозь зубы.

Лебо хмыкнул, обошел стол кругом и, широко распахнув окно, поставил тяжелый ботинок на белоснежный подоконник.

— Сначала — ты, — усмехнулся он и выпрыгнул наружу. Через секунду с улицы послышался рев мотора мощного мотоцикла.

***

Мисс Эмма Фрост, облаченная в мягчайший махровый халат, подошла к окну. Бережно потирая полотенцем роскошные волосы, она смотрела, как удаляется по дороге от Академии мотоцикл Гамбита с двумя вольными ездоками на нем. Она глубоко вздохнула и улыбнулась своим мыслям. Белая Королева понятия не имела, каким образом Реми каждый раз удается вытащить Скотта из Академии, но была ему благодарна, поскольку ее собственные попытки отвлечь благоверного от дел упирались в невероятное упрямство последнего.

@темы: Мои фанфики, X-men

---

Список книг

Я так давно не поднимала список книг, что решила просто завести новый с Нового года.

***** - Восторг!
**** - понравилось, но чего-то не хватило
*** - мне нечего сказать. Прочла да прочла.
** - не понравилось
* - даже не дочитала

1) Джим Батчер "Гроза из преисподней"**** Если вы слышали что-то о Гарри Дрездене, практикующем чародее из Чикаго, то это вот оно самое. Я очень люблю приключения, а в этой книге их с избытком, и они весьма динамичны, поскольку ГГ должен за трое суток, если мне не изменяет память, снять с себя подозрение в убийстве, найти настоящего убийцу и не сдохнуть в попытке сделать это. Но мне почему-то кажется, что будь мне лет 13-14, эта книжка пошла бы лучше, поскольку ГГ ведет себя примерно на этот возраст, никак не старше. Ну, ладно, бабы. Бабы, вьющиеся вокруг ГГ и заставляющие его поминутно терять голову нужны в детективе, без них нельзя, ибо фемме фатале - это классика. Но когда он врывается в логово мафиози, снося дверь с петель... чем он думает в этот момент? Что, нельзя было зайти и вежливо о встрече попросить? Босс мафии изображен на редкость адекватным малым, он бы и так его выслушал. Но гг - ладно, у него героизм головного мозга в запущенной стадии. Больше меня поразила вампирша с комплексом неполноценности. Вампирша владеет элитным публичным домом, выглядит, соответственно, как очень дорогая элитная проститутка. Окей. Дрезден врывается к ней и срывает ее облик, так что читатель видит, что на самом деле она - ужасный потусторонний кровосос с крыками, когтями и обвисшими черными сиськами. Сиськи - это самая ужасная деталь, да. После этого вампирша объявляет его своим врагом номер один, потому что ВНИМАНИЕ! "на самом деле она всегда хотела быть красивой, и он разрушил ее маленький позолоченный мирок". ШТА?! Да какое дело представительнице другого биологического вида до канонов красоты существ, которых она употребляет в пищу? То есть они ей, конечно, важны, чтобы успешно вести бизнес, но на полном серьезе считать свою собственную внешность не-красивой, а внешность дойных коров - идеальной... Да вы что?
Мне скорее понравилось, чем нет, но последующие книжки я читать уже не буду.

@темы: книги, Обо мне

---

Огонь

Я тащусь с этой песни! Главная героиня три года занималась какой-то фигней: варила сердца в молоке, жгла костры, лила вино, хранила обет молчания, проводила какие-то манипуляции с собственной кровью, чтобы заполучить объект страсти в свое полное распоряжение, а потом она ОЧЕНЬ УДИВЛЕНА И ДИКО ЗЛА на то, что другая женщина просто подошла к этому мужчине, взяла за ручку и увела, куда ей было надо. О_о То есть подобные способы завязывания отношений с противоположным полом ей самой на ум не приходили?!

Cкачать Мельница Огонь бесплатно на pleer.com
Причины, конечно, могут быть разными. Может, она страшная? Может, в силу социального неравенства она даже подойти к объекту страсти не может - охрана на месте убьет? Может, они уже поссорились и он ее по своей воле не примет? Но об этом ничего не сказано, и по умолчнию я считаю, что она просто тупая))))

@темы: Обо мне, Музыка

---

Я и раньше думала о том, что все, что мы пишем, мы пишем о себе, потому что неоткуда больше взять опыт, кроме как из своей собственной жизни. И потому, сочиняя фанфикшен, мы награждлаем героев своими проблемами, потому что больше ни о чьих проблемах в этом мире мы не имеем ни малейшего понятия. Ну, окей. Я не имею ни малейшего понятия. Ни о чьей жизни, кроме своей. Просто потому, что у меня нет и не было другой жизни.

Но тут я недавно перечитала некоторые свои опусы... Я не ожидала, что все так... очевидно. Все мои страхи, проблемы, желания - там же все черным по белому написано! Это несколько... раздевает. Утешает, правда, только то, что правильно (или хотя бы наиболее близко к истине) интерпритировать написанное могу только я сама, поскольку я, в свою очередь, не могу с точностью понимать проблемы, страхи и желания авторов других текстов. Ну, кроме, разве что самых общих: желания иметь идеальную отцовскую фигуру рядом с собой, которое часто мелькает в фанфиках, где о героине заботится во всех отношениях замечательный герой (и о чем я обожаю почитать), желание доминировать выражается путем приписывания герою сверхестественных способностей (даже если в фандоме у всех сверхестественные способности, то у героя, которого отождествляет с собой автор - самые крутые).

Нет, я и раньше знала, что написание рассказов - это такая яма, куда спускаются неугодные эмоции, своего рода замена психотерапии. Но, блин! Теперь, когда я вижу это в своих же текстах так отчетливо, я больше не считаю этот способ абсолютно безопасным. Хотя, тот, кто читает мой текст, видит уже совсем другую историю...

Хм. Написать рассказ о страхе осуждения, что ли? Ах, да! Я ж уже. Так что не написать, а дописать.

Бедные герои популярных фандомов! Помимо того, что навешал на них их собственный автор, они служат вешалками для огромного количества фанатских комплексов и проблем. По крайней мере для меня точно служат, вот только не могу понять, становится мне от этого легче или нет? Стоит ли знак равенства между словом "написала" и термином, который психологи любят употреблять - "проработала"? Что-то определенно происходит, когда я решаю проблемы в текстах, но имеет ли это хоть какое-то значение?

@темы: Обо мне

---

Тут Хеллингер в Иркутск приезжает собственной персоной. Я, конечно, как поклонница его книг, порадовалась, но на цены глянула, всплакнула и дальше пошла. Что интересно, одна из тем "Богатство денег", но мне почему-то кажется, что человек, способный выложить 64000 деревянных за семинар, в семенаре о деньгах не очень нуждается)))
Эх, зависть одна! Вот кто-то же может себе позволить такие интересные штуки!

@темы: Обо мне

---

Прочитаный фанфикшен по ГП

Итак, за втремя рецидива увлечения Гарри Поттером, я прочитала следующие фанфики.

Снейджеры:

"Синдром Дворняги" Мама Лу - восторги, сопли и слюни читать здесь

Неоконченное дело - в принципе, понравилось, но больно уж грустно все. К тому же, хэппи энд, где

спойлеры

все умрели кажется мне довольно сомнительным счастьем.

Снова спойлеры

Где-то в середине фанфика есть заявление, что Гермиона в качестсве призрака осталась в этом мире только из-за Северуса. Ну, ок. Все красиво. Но, блин, когда они оба призраки, что их теперь-то в этом мире держит?

Back in black - отличная штука с отсылками к антиутопии Оруэла. В Англии воцаряется Розовый Лорд (вы же понимаете, о ком я?), ничуть не хуже Темного. Главные герои сколачивают подпольную организацию Back in black и ведут освободительную войну.

"И все осталось прежним" - мнэ... мдэ... нет, оно классное, иначе я не дочитала бы до конца! Но тут тоже сомнительный хэппи-энд с посылом "Мы понесли потери, но жизнь продолжается", а моя нежно-фиалковая сущность требует, чтобы хэппи-энд был хэппи-эндом в самом шаблонном смысле этого термина.

"Грейнджер по понедельникам" - аха, ахахах! ООСище жуткое, обоих персонажей, но, черт возьми, какое оно смешное!))) Если хотите повеселиться - вам сюда. Там такая Гермиона, что Беллатрикс Лестрендж нервно икает в ее присутствии! Обоснуй для изменения храктера: не только Гарри отважные авроры готовили к убийству Волдеморта, Гермиону готовили на случай, если Поттер не справится, что случилось с Роном там, по-моему, не упоминается. И в итоге Волдеморт мертв, а МинМагии имеет двух чудовищ, которых само же и вырастило. Глава Авроров Поттер нереально крут, Аврор Грейнджер нереально крута и никакие правила на нее не действуют, потому что Поттер ее покрывает. Снейп... ну, почти не в ООСе. Почти.

"У зеркала два лица" - сначала мне понравилось, ибо Снейп в первой главе вел себя прекрасно и жалости не вызывал, чем довольно часто грешат Снейджеры, и за что я их, бывает, ненавижу, но... жалость вызывала Гермиона. Это такой ужастик и, не стану спорить, атмосфера создана прекрасно, но к концу все испортилось. К чему была эта дурацкая вставка с ведьмами на лысой горе и фольклорным сюжетом о разрешении спора? Пф. И конец меня не порадовал, хотя я читала по диагонали только для того, чтобы добраться до него. Хотя в роде бы хэппи-энд в самом шаблонном смысле слова, как я и люблю, но - бе!
"Списки" - фууууу! Ну, фууууу! Даже посредственный женский роман за 50 рублей и тот лучше, хотя я уже лет 15 не читаю таких романов, возможно, их качество за это время улучшилось. Ха. Я не знаю, зачем я дочитала до конца.

"Dark gods in the blood" - "Гарри Поттер меееертв! Ахааахахаха!" Волдеморт, впрочем, тоже. Снейп в психушке, Гермиона в Тибете, Рон - аврор и крайне симпатичный мужик. Ннууу как бэ... оно неплохо, но я не осилила.

"В шесть часов вечера после войны" - логично предположить, что Гермиона могла бы и оказать первую помощь раненому учителю, и тем спасти ему жизнь. Здесь она этим и занимается, но это не очень интересно, и я не осилила. Но если у кого синдром медсестры - вам сюда, вы здесь найдете все от выноса утки до излечения душевных ран.

А потом меня потянуло на отношения между Снейпом и Гарри, и так как слэш я не люблю, все, что мне осталось - это севвитусы и северитусы, а также просто фанфики, где между этими двумя товарищами возникает самая что ни на есть настоящая дружба.

"Скованные души" - ЭТО КРУТО, господа! Вот в каком восторге я была от Снейджера "Синдром дворняги", в таком же я от этого фанфа. Правда, он переводной, не отечественный, но все равно нереально крут. Здесь без всяких мелодраматических поворотов вроде неожиданного отцовства показано зарождение и развитие дружеских отношений, которые описаны так хорошо, что и любви никакой не надо. Восторг. Просто восторг.

"У Фольксхалле поезд не останавливается" - как ни пародоксально, этот фанфик я полюбила не за развитие отношений между героями, а за описание огромной магической библиотеки. Слабость моя.

"Выбирая врага" - бросила через пару глав. Просто не захватило. Бывает.

"Vice versa" (Севвитус)- творение с фикбука. Поначалу - просто замечательное! Автор использует допущение, что Дурсли не так уж издевались над Гарри, и хоть и шпыняли, и называли "наказанием" своим, но любили. И друзей в магглской школе мальчик завел. Характер маленького, озорного, изобретательного ребенка - прекрасен! Но в последних главах все сильно перефлаффлено, ну очень сильно! Прямо все впечатление испорчено...

спойлер

Женить Снейпа на Беллатрикс, да еще так, чтоб он не сопротивлялся! Пф! Последние главы читать не надо, и будет вам счастье.

"Магия крови" (Северитус) - читаю сейчас. Вышла на этот фанф замысловатыми путями через статью на фикбуке, но не жалею ни разу. Иногда ООС проскакивает, но я это проглатываю, потому что сюжет крут, и на такие мелочи не обращаешь внимания.

@темы: Поттер

---

Как-то пересеклась в социальных сетях с одноклассницей, с которой в школьные годы не очень тесно общались. Поболтали вежливо о том, как жизнь сложилась, и вдруг она пишет: "У тебя из всех нас всегда были самые строгие жизненные принципы".
ШТА?
Вот интересно, что такого она обо мне запомнила из всех этих десяти лет, что натолкнуло ее на эту мысль? И что она называет "жизненным принципами"? И что для нее "строго"?
Жаль, что задумалась я об этом только через несколько лет после утраты аккаунта той самой соц.сети. Да и вообще, это не имеет особого значения, любопытно просто, как события преломляются в восприятии разных людей.
Вот я, например, запомнила ее жизнерадостной, общительной, волевой и сильной, в том числе физически. Считает ли она, что была именно такой в подростковом возрасте? Или, если бы я предъявила ей свои воспоминания, она бы тоже сказала "ШТА?".
Может, это вообще была ирония, а я и не заметила))

@темы: Обо мне

---

Гарри Поттер и Синдром Дворняги

Я просто. Хотела. Найти. Снейджер. Нормальный такой Снейджер, романтичный, где-то даже сопливый, в котором автор через Гермиону реализует свой синдром медсестры. А нашла "Синдром дворняги". OMFG!!! Это охрененно! Это как если бы Дэн Браун и Умберто Эко как-то раз собрались, выпили по стаканчику и решили написать фанфик по Гарри Поттеру! Или все-таки просто Дэн Браун, и Эко лишний? Хм... нет, не лишний, потому что этот фанфик прежде всего напоминает мне "Маятник Фуко", а уж потом опусы Брауна. В "Маятнике" ребята тоже заигрались, создавая новую реальность, и это у них так хорошо вышло, что десятки людей поверили в нее и убили создателей. Ммм... война в умах. Потрясающая хрупкость мира, основанного на представлениях людей о возможном и невозможном, которые в любой момент могут измениться.
Отношения Гермионы со Снейпом? Пф! Да они там на десятом плане! Это вообще не главное! Я прочитала больше половины, никакой романтики там пока и в помине нет. Главное - потрясающая интрига, искажение реальности и... И вообще у меня нет слов!
Запишу-ка я свои догадки, пока я на середине повествования. Буду ужасно собой гордиться, если угадаю, а если не угадаю, получу еще больше удовольствия. Я ОБОЖАЮ, когда автор умнее меня. Если в книге происходит то, чего я ну никак не ожидала, я испытываю... ну, практически интеллектуальный... м... экстаз.

Спойлеры

Итак, насколько я поняла "Синяя борода", от которого можно избавиться, только засунув в кого-нибудь (с) - это Снейп, которого все упорно ищут. И все новые мужские персонажи, которые там появляются, наталкивают на подозрение, что это он и есть. Так вот, я думаю, что все три персонажа - это он. И собственно Снейп, который время от времени появляется у себя дома, и Смотрицки, который не появляется никогда, и даже Прилати. Ну, а что? Это было бы круто. Таким образом он мог бы контролировать весь процесс, которым заведует Гермиона, подбрасывая в котел ее мыслей то одно, то другое, и создавая ее руками реальность, которая нужна ему. Поскольку я вообще не допускаю, что он не в курсе, что она проворачивает в его же доме, и на основе его же разработок.
Что, нет? Ну, ла-а-адно!

Я угадала в двух случаях из трех, хотя не догадаться, что Станислас Смотрицки и Снейп - одно и то же лицо, это надо последней тупицей быть. Или Гермионой Ошиблась я в другом, я подозревала, что все происходящее Снейпу нужно, но он здесь самая что ни на есть пассивная фигура.

Тогда другая идея. Охота ведется на самом деле на за Снейпом, и даже не за Смотрицки, независимо от того, существует он или нет, а за самой Гермионой, которая со своей игровой реальностью, а заодно и реальной реальностью вытворяет такие вещи, что и у аврората, и у минмагии, и у ведомства, которое представляет Прилати волосы шевелятся. Они не приберают ее к ногтю только потому, что ждут... хм... чего ждут? Что она откроет всеобщий закон всего? Ну, или просто способ влиять на реальность, как ей заблагорассудится.

Тут я была права. Но я так и не поняла, почему они ее не остановили. Понятно, что вся эта канитель должна была дойти до своей высшей точки развития, чтобы получился хэппи энд, но... что им мешало избавиться от нее любым доступным способом, если их так уж волновало то, что она делает. А она ведь и правда была обезьяной с гранатой, неизвестно, чем это все могло закончиться для магического мира, да и магглского тоже.

О, нормуль! Полфика прочитано - Снейп наконец начал клеить собственную жену. Добрался. Гы-гы. И то только после того, как она съездила ему по морде и заявила, что хочет детей. И развод.

Меня немного напрягает последняя сцена в министерстве... Мне кажется, никто бы ей не поверил в том, что реальность в некотором смысле управляется магглскими технологиями. Если только министр не был в курсе всего происходящего. Как-то весь этот гермионский шантаж очень уж гладко прошел: никто не попытался ее арестовать, заткнуть ей рот и бросить в Азкабан, чтоб под ногами не мешалась. Снейпа, опять же, в кабинет министра приводят, а не сразу в Азкабан, а ведь они считают, что он только что Волдеморта возродил. И если Гарри "брал" Снейпа у магазина Уизли, то как он нахрен не поубивал авроров, которые с ним были, ведь Снейпу угрожает опасность, а Гарри под действием ритуала должен был любой ценой его защищать. Ведь в кабинете министра Гарри начинает сыпать искрами как только кто-то косо на Снейпа посмотрит. Не думаю, что авроры обращались со Снейпом настолько уважительно и вежливо, что Поттеру было не из-за чего волноваться.



Ай, ладно! Недостаток у этого фика только один - Я НЕ ВЫСЫПАЛАСЬ ДВА ДНЯ ПОДРЯД! Потому что это настолько круто, что оторваться невозможно. Надеюсь, автор когда-нибудь пробьется в настоящие писатели, и будет вознагражден соразмерно своему таланту. Если хочет этого, конечно.


Ссылочка, если кому интересно:
ficart.ru/fanfic/adventures/page,4,644-fanfik-s...

запись создана: 10.04.2015 в 09:01

@темы: Поттер, Фанатское

---

Захотелось вот...

09.04.2015 в 20:44

Пишет  Mirroring:

Запрос №3708
Фандом: Гарри Поттер
Категория: гет, джен
Рэйтинг: от G и выше
Персонажи: Северус Снейп/Гермиона Грейнджер
Жанр: романс
Размер: любой
Условия: посоветуйте годный Снейджер со взрослой Гермионой, где Снейп не вызывал бы жалости. Никаких отношений во время учебы в Хогвартсе, только постканон. Обойдемся также без неожиданных беременностей и очернения несчастного Рона Уизли, который вдруг ни с того ни с сего оказывается пьяницей, изменником, насильником и так далее. Предпочтение переводным, хотя если фанфик действительно хорош, мне все равно, кто его написал))

@темы: Поттер, Фанатское

---

Немного о грустном... или веселом

*вернувшись с прогулки по исторической части города, где в каждом окне висит скорбная фотография Сами-Знаете-Кого*
Мертвый В.Распутин учреждениям культуры гораздо полезнее, чем живой. Теперь кто угодно может устроить мероприятие по его жизни и творчеству и не бояться, что он не придет.
А бояться, что придет.

@темы: книги

---

Гарри Поттер и синдром предков

Ударило мне что-то в голову старое подростковое увлечение "Гарри Поттером", и полезла я посмотреть генеологию Уизли, и глаз мой полез на лоб. Нет, все было бы нормально, если бы перед этим я не прочитала классную книжку "Синдром предков" Анн Анселин Шутценбергер. Но я ее прочитала. Книга, в кратце, о том, как дети принимают на себя судьбу, которую, пусть нехотя, но накладывает на них их окружение. Если вы слышали о "синдроме годовщины", когда сын попадает в аварию в том же возрасте, что и его отец, то вот это самое оно.
Так вот, большинство детей в семье Уизли названы в честь своих предков. А дети Поттера - это вообще капец - в честь умерших насильственной смертью людей! У него нет ни одного ребенка, названного своим собственным именем, они все "в честь": Джеймс Сириус, Лили Луна и Альбус Северус. Из всех этих людей жива и здравствует только Луна.
Нет, я понимаю, что Роулинг просто хотела сделать красивый и благородный жест, и, в общем-то, если не забивать себе голову умными книжками, все тут прекрасно. Но меня не покидает мысль, какова будет судьба у мальчика, названного в честь погибшего не своей смертью деда и его погибшего не своей смертью друга, полжизни отсидевшего с тюрьме; у девочки, названной в честь бабушки, совершившей самоубийство, чтобы спасти своего сына (ее отца), а про Альбуса Северуса мне даже думать не хочется - такой букет всего эти имена за собой тащат. Причем, при чтении последней книги и просмотре фильма создается впечатление, что Альбус Северус - любимый сын Гарри. Конечно, любимый, если, смотря на него, Гарри видит двух самых важных чуваков в своей жизни, отношения с которыми так и не были выяснены до конца, потому что они померли оба.
Такое ощущение, что когда Поттер придумывал имена для своих детей, он подумал: "У меня не было выбора, как прожить сою жизнь, и у вас, ребята, его не будет".
А сын Джорджа Фред вообще рожден, чтобы заменить своему отцу погибшего брата. Неслабо, да?
Что-то в этом есть от некромантии: дать детям имена погибших, чтобы в нашей памяти они ожили вновь.
Читать надо меньше. Надо меньше читать.

@темы: Поттер, Фанатское

---

Покахонтас - Х-23 - идеально
А вот Рапунцель, как Невидимка меня категорически не устраивает. Ей бы скорее Медуза подошла, дамочка с живыми волосами, но это, к сожалению, не очень популярная супер-героиня, да еще и отрицательная.
Белль-Халк да-да, они с Чудовищем нашли друг друга!
Мегара-Черная Вдова - идеальное попадание в характер, я считаю!
Что касается Жасмин-Электры, так у меня уже нездоровые фантазии появились о том, что султан Аграбы вполне мог использовать свою дочь, как личного шпиона и убийцу. И что она выбралась в город, чтобы нарыть что-то на Джафара, которого султан стал подозревать в неверности, а тут этот паренек с мартышкой привязался... О! Это была бы совсем другая сказка!
Девушка в костюме Тора - кто это?

28.01.2015 в 04:15

Пишет  arafrael:

Ох уж этот Дисней...

Тыкабельно

@темы: Стащила, X-men

---

Негритята вставляют))) Нет, это не то, что вы подумали, но почти так же круто!

И все-таки я больной фикрайтер. Ну, как больной. Зависимый. Пишу главу, которая должна ориентировочно соcтоять из 12-14 страниц. Дописываю шестую, и мне та-а-ак классно от того, что я пишу, что мне хочется сейчас же, немедленно поделиться с кем-то!
Можно, конечно, главы делать короче в половину... Но низзя. Ибо нефиг. Все вместе оно смотрится гораздо лучше.
Тащимся и пишем. Тащимся и пишем.
Молча.

Курт Вагнер/Ванда Максимофф на Дженоше. Awwww! Все-все, я пошла писать...

@темы: И никого не стало, Мои фанфики, X-men

---

Месть советских персонажей

[J]Mirroring[/J]  <a href="http://earnest.diary.ru/p202210779.htm" target=_blank>раскуривает</a> очередную заявку с фикбука Marvel VS USSR. 

Бродила я опять по фикбуковским заявкам... И нашла... нет, она, конечно, укуренная, но по мне, так тем и хороша!
Месть советских персонажей

Так и представляю себе, как медленно, в слоу-моушене идут крутые герои Марвел, поигрывая мышцами - Человек-Паук, Кэп, Тор, Росомаха, Джин Грей... Дэдпул, в конце концов! А на другой стороне воображаемого ринга Крокодил Гена прикрывает собой Чебурашку, Кот Леопольд отодвигает назад мышей, Дядя Степа хрустит суставами, Голубой щенок предупреждающе тявкает, но его никто не слушает...
Человек-Паук, как бы нехотя (что взять с этой кучки уродцев?) стреляет сгустком паутины в Чебурашку. Чебурашка падает. Секундная пауза и...
Гена достает перфоратор и засверливает Паука насмерть, предварительно пооткусывав все выступающие части.
Кот Леопольд глотает свой "Озверин" и полосует Росомаху.
Дядя Степа, погрозив пальчиком героям, с грустным вздохом "Ай-ай-ай!" нагибается, берет Тора за ту руку, в которой он держит молот, и кладет Мьельнир на самую макушку Кэпа. Позвоночник Кэпа вминается в пол.
Мыши грызут Дедпула, захлебываясь теплой кровью.
Тор, подобрав молот с останков Стива, бросается на голубого щенка, но тонет в аморфном черном теле Пирата.
Джин Грей призывает силу Феникса...
...
...
...
Но в последний момент появляется Пластилиновая Ворона. Мир сворачивается мягким месивом и аннигилирует.

И никто так и не узнал, что енот Ракета и Крошка енот были одним и тем же персонажем.

@темы: Стащила, Фанатское, X-men