Глазки скорее сомкни. Спи, моя совесть, усни.
Странно, но что бы я ни писала, я не могу не шутить. Такое ощущение, что ирония въелась куда-то в подкорку головного мозга или гуляет по крови. Любой персонаж, даже распоследний зануда и святоша, стоит ему попасть в мои руки, начинает подтрунивать над этим миром в целом и окружающими в частности. Даже если момент трагический. Мне-то это не мешает, я этим живу, но боюсь, что частенько смазываю иронией трагические вещи. Или все же нет ничего, над чем нельзя было бы пошутить?
Это утешает. Действительно, я сама ведь не каждую строчку в книге осознаю и запоминаю. И если ирония прячется где-то в описании, а не на виду в диалогах, вполне могу не заметить.